Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

Это был не более чем счет, который нужно было оплатить.

Долг, с которым пришлось расплатиться.

Лэнс осушил свой стакан и поднял пистолет.

«Хотите сказать последние слова?»

Щербаков полез в карман, и Лэнс поднял пистолет.

«Ого!»

«Нет, — сказал Щербаков. — Я не пойду за пистолетом».

Он очень медленно потянулся и вытащил ожерелье. Это было ожерелье отца Сэм. То самое, которое Лэнс подарил ей перед уходом.

Лэнс покачал головой. Он никогда ещё не чувствовал себя настолько безнадёжным. Таким одиноким.

Для чего все это было?

Он встал и взял ожерелье, а затем направил пистолет в лоб Щербакова.

Он не спросил, зачем он изуродовал тело.

Он знал, что никаких причин для этого не было, кроме какой-то болезни где-то в глубине его тела, которую Щербаков понимал не лучше, чем кто-либо другой.

Лэнс уже собирался нажать на курок, когда Щербаков снова заговорил.

«Подождите», сказал он.

Лэнс стиснул зубы. Он не был настроен унижаться. Казалось, он, как и Лэнс, понимал, что должен умереть.

«Вы спрашивали, хочу ли я сказать последние слова».

«Хорошо», сказал Лэнс.

«Там была женщина».

"О чем ты говоришь?"

«Однажды в моей жизни был кто-то».

Лэнс ничего не сказал.

«Она меня любила. По крайней мере, делала вид, что любит».

«Молодец», — сказал Лэнс, поднимая пистолет и прижимая его ко лбу Щербакова.

«Ее зовут Татьяна».

«Понятно», — сказал Лэнс, затем нажал на курок, и голова Щербакова дернулась назад, за спинку дивана.

Лэнс посмотрел на него сверху вниз, затем на ожерелье в своей руке.

Золотое распятие на цепочке.

Тогда он понял, что если бы он не вернулся за Сэм, а просто оставил ее там, где она была, ничего этого не случилось бы.

Она была бы еще жива.

Она умерла из-за него.

Из-за его тщеславия.

Из-за веры, или, скорее, надежды, что из всех людей именно он может сделать что-то хорошее в мире.

Херцог Сол

Спящий (Lance Spector, #4)

1

Бардуфосс, Норвегия

2:24 утра по всемирному координированному времени

В восьмидесяти милях от норвежского порта Нарвик, на холодном, скалистом побережье, приютился военный объект, известный как инфразвуковая станция Бардуфосс. Расположенный глубоко за Полярным кругом, он был ближе к Мурманску в России, чем к Осло.

На верхнем этаже станции морской офицер Аксель Эйгарден неуверенно откинулся на спинку своего эргономичного кресла. Он восемь часов подряд смотрел на ряд ровных зелёных линий на мониторе сейсмографа и был настолько близок к тому, чтобы заснуть, что, когда линии зашевелились, он вздрогнул от неожиданности, потерял равновесие и едва не упал на землю. Он всё же умудрился опрокинуть кружку, пролив холодный, застоявшийся кофе на клавиатуру.

«Хельвете», — пробормотал он.

Этого не может быть.

Звонок, которому уже несколько десятилетий, громкий, как пожарная сигнализация, и подключённый к стальному колоколу в трёх футах от его головы, зазвонил с яростью корабельного гудка. Его мигающий жёлтый свет ослепил его, а снаружи стробоскопы и завывания сирен разогнали стаи морских птиц в ночном небе на милю во всех направлениях.

Он ударил кулаком по желтой кнопке, отключившей сигнализацию, и начал яростно загружать данные на свой компьютер.

Эпицентр взрыва находился в открытом океане к северу от российской военно-морской базы в Архангельске. В этом месте взрыв такой мощности был совершенно невозможен.

«Возможно, во времена холодной войны так и было», — подумал он, но сейчас? Ни в коем случае.

Он взял телефон и быстро набрал номер своего коллеги из NORSAR, агентства, ответственного за эксплуатацию Норвежской сейсмической сети. Это была самая чувствительная и передовая система сейсмического обнаружения на планете, поэтому ARPANET и Министерство обороны США поручили ей мониторинг российской территории на предмет ядерных взрывов. Эта задача возникла в разгар холодной войны, и в течение пятидесяти лет, подобно дозорным в какой-нибудь мифической саге, сотрудники NORSAR неустанно наблюдали и ждали первых проблесков Армагеддона.

— Торбьёрн, это Аксель, — пробормотал он.

«Понял, Аксель. Показания зашкаливают».

«Значит, это реально?»

«Это реально», — сказал Торбьёрн.

«И уведомление было активировано?»

Согласно Договору о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний, информация о любом взрыве, обнаруженном Бардуфоссом, автоматически передавалась в Центр анализа сейсмических данных США в Александрии, штат Вирджиния. Это было частью системы раннего предупреждения о ядерном нападении, разработанной НАТО, и ходили даже слухи, что в периоды высокой напряжённости между сверхдержавами обнаружение NORSAR могло вызвать автоматический ответ США. Правительство США категорически отрицало это, но, учитывая, что, как известно, аналогичные положения существуют в России, вполне вероятно, что США приняли аналогичные меры.

«Уведомление автоматическое, Аксель».

«Конечно», – сказал Аксель, проводя руками по густым волосам. Он глубоко вздохнул. Он двенадцать лет готовился к этому моменту, и теперь, когда он настал, он показался ему странно разочаровывающим. Вот и всё. Его работа была выполнена. Ядерный взрыв был обнаружен, и в течение нескольких секунд множество автоматических систем и устройств аварийного отключения, магнитофонов, соленоидных выключателей, медных проводов и литиевых батарей – систем, разработанных в самый разгар паранойи холодной войны, – безупречно выполнили задачу, для которой они были созданы. Сигнал был передан в Вирджинию по кабелю, проложенному по дну Северной Атлантики, и в течение нескольких секунд все натовские…

наблюдательный пункт на планете знал об этом.

Русские взорвали ядерную бомбу.

«Что теперь?» — сказал он в трубку.

«Теперь», сказал Турбьёрн, «мы подождем».

OceanofPDF.com

2

Побережье Шпицбергена, Северный Ледовитый океан

2:31 утра по всемирному координированному времени

В пятистах милях к северу от местонахождения Акселя небольшая флотилия российских рыболовных траулеров боролась с яростным северным штормом.

Порывы ветра со скоростью семьдесят миль в час опускали температуру ниже -50 градусов, что было достаточно холодно, чтобы обжечь кожу с яростью огнемёта. Погода на этой широте была настолько экстремальной, что морякам, если им по какой-либо причине требовалось выйти на улицу, требовались защитные костюмы, впервые разработанные Советской армией для использования солдатами в условиях ядерной войны.

Рулевые рубки траулеров были сделаны из армированной стальной плиты, обычно используемой для бронирования корветов, и матросы были заперты в них так же надёжно, как и подводники. Люки и двери переборок были изготовлены по спецификациям атомной подводной лодки проекта 1941-194.

Несмотря на современную систему подогрева стекол, окна, выходящие на носовую часть лодок, грозили полностью покрыться льдом. Когда это случится, выйти и очистить их будет просто невозможно.

Волны достигали двадцати, а то и тридцати футов в высоту и разбивались о корпуса лодок, словно бетонные стены, снова и снова