Белая ложь - Данил Харченко

— И как это понимать? — Одри обернулась назад, чтобы увидеть хоть какой-нибудь силуэт, что сможет их спасти если вдруг что-то произойдет, но кампус был пуст.

Миллер промолчал.

— Вы нам тоже не доверяете, да? — спросила Рони.

— Доверие — роскошь, — сказал Миллер, шаг за шагом. — Чтобы его заполучить, нужно заплатить.

Одри сжала ворот пальто, холод пробирал до костей, и весенний ветер только усиливал дрожь. Мысль о Клэр промелькнула в голове: как та шла вперед, смеялась и подталкивала их к этому же лесу, в это же место, где сейчас шаг за шагом приближались к неизвестному.

Дойдя до ворот, Миллер медленно приподнял массивные створки. Взор пронзала темнота леса за шоссе, ведущего в сторону Нью-Йорка.

— Итак, — хлопнул он в ладоши, и звук отразился от стен забора, — я понимаю, доверять мне сложно. Я тоже боюсь проговорить лишнего. Но поймите, в «Хиллкресте» верить можно далеко не каждому.

— Клэр тоже писала про это, — тихо вставила Одри, глаза не отрывая от леса.

— Клэр не знала, что происходит здесь, — сказал Миллер. — И она заплатила за это жизнью. — Он резко повернул голову и шагнул в сторону темного леса. — Идем.

Одри сделала шаг следом. На мгновение тревога ослабла: Миллер шел спокойно, уверенно. Можно было думать, что сейчас ему можно доверять. Но мысль о том, что они идут вглубь леса, и каждый шорох веток за спиной мог скрывать опасность, держала сердце в напряжении.

Ветви хлестали лица, крутясь на ветру, а лунный свет серебристой полосой пролегал между густыми кронами. Одри шла вперед, осторожно обходя сучья, мысли не давали расслабиться. Перед ними проступало старое кирпичное строение, его фасад трещал и покрывался мхом, но дверь выглядела почти целой. Вероника шла рядом, напряженно сжимая руки в карманах бомбера. Девочки молчали, обменялись взглядами — в этом здании таилась история, которую они частично знали.

Одри вдруг вспомнила Клэр. Не сейчас, а той зимой, чуть больше двух лет назад.

13 декабря 1983 года.

Смех Клэр эхом разносился по склону заснеженной горы. Она стояла на вершине, руки на бедрах, взгляд приковывал к себе девочек внизу. Резко схватила деревянные сани и скатилась вниз, снег скрипел под ними, холод брызгами бил в лицо, но смех Клэр делал все ярче.

— Я так рада, что мы здесь, — сказала Клэр, оглядывая всех. — Вижу, вы замерзли. Я знаю одно местечко, недалеко отсюда.

Одри терла плечи, замерзшие сквозь теплое пальто, Вероника шла без шапки, Джиневра закуталась шарфом до носа. Но Клэр шагала уверенно, белый пуховик сливался со снегом, а повязка аккуратно держала волосы.

Тропа вывела их к старому кирпичному зданию. Клэр провернула ручку, и дверь поддалась без усилия. Внутри пахло теплым воздухом и знакомым ароматом — Poison от Dior. Диван, книжные полки, старые полешки в углу — все выглядело так, будто место было жилым.

— Ты была здесь раньше? — спросила Одри, осматривая помещение.

— Я люблю уединенные места, — улыбнулась Клэр. Она сняла куртку, подошла к ящику с дровами, забросила полено в печь. Через минуту комната наполнилась мягким теплом, и девочки скинули верхнюю одежду.

— Это наше убежище, здесь всегда безопасно, — сказала Клэр, смеясь легко и звонко.

* * *

Одри вдруг осознала, что Клэр привела их сюда не просто так. Уже тогда, она всё знала, но Клэр хранила это в секрете, словно знала: они еще не готовы. В голове Одри стоял один вопрос: «Почему она ничего не сказала?»

Миллер распахнул дверь, и девочки вошли внутрь. Ветер с улицы чуть зашел за ними, смешиваясь с запахом дерева и старого камина. Комната была точно такой же, как они помнили: деревянный потертый стол, диван с полосатой обивкой, шкафы, слегка накренившиеся от времени. Но теперь стены были уставлены вырезками из газет, а на столе стояли кипы папок, документов и старых журналов — те самые, которые они рассматривали с Лорой в актовом зале. Каждая деталь будто тянула в прошлое и одновременно давала понять, что все это реальность.

— Мы на месте, — сказал Миллер, сбросив парку на диван. — Здесь безопасно.

— Безопасно? — переспросила Одри, сжимая пальцы в перчатках. Внутри что-то сжалось, дыхание участилось.

— В «Хиллкресте» прослушка, — спокойно произнес профессор. — Любые разговоры о «Белой правде» могут быть опасны.

Одри выдохнула, слегка расслабив плечи, но сердце продолжало стучать.

— Вот почему Оливия не говорила со мной и просила встретиться у реки… — произнесла она, и слова дрогнули.

— Оливия говорила с тобой? Где она? — Миллер ожил, глаза загорелись тревогой.

Одри открыла рот, но ничего не смогла сказать. В голове был только хаос.

— Мертва, — тихо, но резко вырвалось у Вероники.

— Я так и знал, когда она не вышла на связь… — Миллер потер виски. — Зная, что происходит в университете, вы подвергаете себя опасности.

— Но мы не можем стоять в стороне! — сжала пальцы Одри, дергая волосы. — На Джиневру охота, на Лору напали, и каждая из них видела красную ткань — такую же, что у культа «Белой правды».

— Так вы расскажите нам, что вообще происходит? — Вероника плюхнулась на диван, глаза горели.

Миллер прошелся по комнате, разжег костер, и тепло пламени мягко отражалось в их глазах. Он остановился, посмотрел на огонь и заговорил тихо, словно боясь, что стены могут слышать:

— «Белая правда» зародилась в 1878 году в Англии как тайное братство, — начал он. — Основатель, сэр Эдмунд Грейсон, верил в очищение через контроль, порядок и исключение «нечистых» элементов. Первые документы о культе в США относятся к 1902 году, когда группа выпускников Гарварда привезла его в частные школы Восточного побережья.

Одри слушала, прижимая руки к груди.

— В «Хиллкресте» он появился в 1924 году, после реконструкции старого корпуса. Первые сведения о жертвоприношениях, — Миллер сделал паузу, — относятся к 1931 году. Их цель — сохранить власть, богатство и привилегии, чтобы студенты и преподаватели, вовлеченные в культ, всегда оставались на вершине социальной пирамиды.

Он подошел к столу и поднял стопку пожелтевших документов.

— Все ритуалы здесь оформлялись как «университетские традиции» — экскурсии, квесты, зимние катания, маскарады. Но на самом деле, это была проверка лояльности и секретности. В 1967 году именно здесь, в этой мастерской, проводились первые испытания для мальчиков — будущих участников культа. Девочки не участвовали, но следили и иногда становились свидетелями.

Одри глядела на стол, на папки, на вырезки из газет, пытаясь связать все факты в голове.

— Кто сейчас стоит во главе? — спросила она, держа руки у пламени, пытаясь согреться.

— В культе слишком много участников, —