Идеальная деревня - Дж. М. Хьюитт

Вивасия, тяжело дыша, в упор смотрит на него.

– Дети, вообще-то, так иногда делают. – Роб пожимает плечами. – Боже мой, Ви, ты думаешь, только от тебя убегали дети?

Она так не думает. Сама знает. Это случается каждый день. Повсеместно.

Так ей достались Роза и Даллас: они убежали от кого-то.

– Не надо, – вместо ответа произносит Вивасия.

– Чего – не надо?

Она тяжело сглатывает.

– Не называй меня Ви.

Роб выкатывает глаза. Все время разговора Даллас лежит распластавшись на спине Роба. Теперь он приподнимается и оглядывается по сторонам.

– Мм… – Звук вроде того, что он издал, заметив Роба, вылетает из его рта, тихий; так море в штиль набегает на берег. – Мм…

– Что, дорогой? – Вивасия подскакивает к нему, берет в ладони его лицо. – Что ты видишь?

Она выпрямляется и осматривается вокруг. Вдалеке видна высокая проволочная изгородь. Старая мусорная куча. За ней – гребень холма, а дальше простирается лоскутное одеяло пустошей, принадлежащих графству.

Внезапно Вивасию обдает холодом: она вспоминает про карьер. Его не используют десятки лет, он больше похож на свалку. Там никогда ничего не менялось. Застройщики еще не добрались до этого участка. Он остается таким же, каким был в детстве Вивасии.

Меловой каньон глубиной пятьдесят метров, а на его дне – непересыхающий водоем, налитый многолетними дождями, глубже, чем общественный бассейн.

Вивасия представляет, как Роза пробирается сквозь забор, такой же непрочный, как изгородь за домом. Свалишься с края – шансов на выживание ноль.

При этой мысли Вивасия затыкает кулаком рот и дико озирается.

Слева рядком растут дикие кусты ежевики. Тянут вперед колючие, шипастые побеги, напитавшиеся влагой из щедро политой дождем земли. Ягод на них пока нет. Под ярким солнцем от земли идет пар. Он поднимается вверх, создавая туман.

Вивасия вспоминает пробившийся сквозь тучи странный свет, который окружал детей вроде ангельского гало, пока они ждали ее у колодца Девы.

Даллас взбрыкивает ногами, чем пугает обоих взрослых. Роб садится на корточки. Мальчик сползает на землю и… бросается бежать.

Вивасия вскрикивает.

Дети пришли к ней, как садовые феи или эльфы, мистические, загадочные, явились как чудо. Теперь она понимает, что может случиться. Розы уже нет. Даллас мчится прочь, как грейхаунд. Оба они затерялись в тумане.

Ее пронзительный крик грозит превратиться в вой.

Она не оправится, если снова потеряет детей.

– Слушай! – Рядом с нею Роб, его лицо слишком близко, и это не успокаивает. Он поднимает руку, берет ее за подбородок. – Слушай.

Вой Вивасии смолкает, растворяется в теплом тумане.

Две мысли разом приходят в голову. Первая: рука Роба сжимает ее подбородок, удерживает на месте, но почему-то это не вызывает тревоги. Вторая: она понимает почему. Где-то в тумане слышится тихий плач.

И хотя ее ушам он незнаком, она знает, что это Роза.

Рука Роба соскальзывает вниз и хватает ее руку.

– Сюда, – мрачно бросает он и тянет Вивасию дальше.

Даллас первым нашел Розу. Две фигурки там, рядом с зарослями ежевики. Он стоит над ней, сжавшейся в комок, и держит руку у нее на плече. «Роли поменялись, – думает Вивасия. – Теперь он защищает ее».

Действительно, когда она подходит к детям, Даллас резко поворачивает к ней голову, губы раздвинуты в безмолвном шипении. Всего на секунду, потом мальчик отступает, позволяя ей присоединиться к ним.

Вивасия опускается на колени в мокрую траву и прижимает к себе Розу. Девочка плачет; громкие, надрывные рыдания сотрясают ее тело.

– Роза… – Вивасия утыкается лицом в волосы девочки. – Ты не должна убегать, ты могла потеряться. – К облегчению примешивается гнев. Она отстраняется от девочки на расстояние вытянутых рук и заглядывает ей в глаза. – Ты, вообще-то, потерялась, Роза. А что, если я не смогла бы тебя отыскать?

Всхлипывания немного стихают, и Вивасия снова прижимает девочку к себе.

– Все хорошо, мы тебя нашли, значит, все хорошо. Но ты больше никогда не должна уходить, понимаешь?

Ответа она не ждет, но надеется, что на каком-то уровне Роза осознаёт опасность. Чувствует, что о ней и о Далласе теперь кто-то заботится, их любят и у них есть дом. Они – семья.

– Нам нужно идти, дети должны попить. – К ним подходит Роб, кладет руку на плечо Далласа. – Можем понести их, спускаться с холма легче.

Вивасия кивает и целует Розу во влажную щеку.

– Пошли, малышка, – шепчет она. – Мы идем домой.

Роб что-то тихо говорит, и краем глаза Вивасия видит, как он усмехается. Наблюдая, она пытается осмыслить происходящее.

Даллас цепляется за спину Роба.

– Он хочет прокатиться, – со смехом говорит тот и встает на четвереньки, чтобы мальчик мог забраться на него.

Вивасия улыбается. Она толком не понимает, как возникло это доверие Далласа к Робу, по сути чужаку. О котором она ничего не знает.

И который почему-то всегда появляется именно в тот момент, когда ей нужна помощь. Мысль эта ее не успокаивает.

Роза шмыгает носом и утирает рукавом лицо. Вивасия видит, что горло у девочки подрагивает, словно она вот-вот снова заплачет.

Вивасия терпеливо ждет, готовая утешить, готовая сделать для Розы все, что угодно.

Девочка отводит глаза, глядит на холм, на пустошь за его гребнем. Потом глубоко вздыхает и поворачивается к Вивасии.

Повисает пауза, как надвигающаяся гроза. Туман лениво плавает вокруг их лодыжек.

Обещание чуда.

– Мамочка, – произносит Роза, и голос ее чист и ясен как день.

22. Вивасия – раньше

Лето тянется и тянется, день за днем бесконечное голубое небо. Алекс и Элизабет расцвели благодаря заботам Вивасии. Келли не появлялась. Джеки от беспокойства перешла к угрюмости, не выходила из дому, но все время торчала у окна, повернув лицо в сторону улицы. Вивасия представляла себе сцену: Келли, шатаясь, бредет по дороге, волосы всклокочены, между губами – сигарета; вид потрепанный, но ничего такого, что не исправил бы хороший сон после пьянки. Джеки злится, но под внешним недовольством явно чувствуется материнское облегчение.

Вивасия тоже берется за наблюдение и, подражая позе Джеки, стоит у окна, выходящего на улицу, пока дети спят у нее за спиной. Заняв свою странную позицию часового, она ощущает на себе взгляд Джеки.

Застройщики приходили и уходили, хотя еще не перевелись люди, которые не желали подписать контракт; собрания продолжались, протоколы рассылали по электронной почте. Вивасия в свою не заглядывала. Ей было все равно, что сделают с садом перед ее домом. Ее волновали только дети.

– Я слышала, она в Италии, – сказала однажды Серафина Бестилл тревожным