Идеальная деревня - Дж. М. Хьюитт

Вивасия рукой прикрывает глаза от солнца.

– Что ты им ответил?

Роб пожимает плечами:

– Что никогда его не видел и даже не знал о его существовании, приехав сюда.

Вивасия кивает.

Роб подходит к ней, присаживается рядом на ступеньку.

– Я не сказал, что, если бы повстречался с ним, он бы не сильно мне понравился.

Сердце Вивасии начинает медленно бухать.

– Спасибо, что помог мне сегодня. – Для нее и этих слов слишком много.

Он склоняет голову и с улыбкой произносит:

– Всегда пожалуйста.

Позже они едят вместе. Уступка с ее стороны. Почти семья.

Любой, кто увидел бы их, так и решил бы.

За едой Вивасия полна недоумения. Еще вчера у нее не было никого. Только ненадежные приятельницы вроде Портии или старые знакомые, которые испытывают чувство ответственности за нее, вроде Рут. Но никого настоящего. В течение многих лет.

Теперь за столом полно людей. Двое детей, которые зависят от нее. И мужчина, Роб, который… Она склоняет набок голову, разглядывая его.

Который что?

Который… заботится.

Который… оказывается везде, куда бы она ни пошла.

Из мечтательной задумчивости ее выводит звонок телефона.

Это детектив Эндрюс. Никаких особенных новостей для нее у него нет, никаких дополнительных вопросов, но все-таки, говорит он (и это предостережение?), прямо сейчас он проверяет, все ли с ней в порядке, есть ли у нее поддержка. Пусть она знает, что сотрудник по работе с семьями по-прежнему в доступе.

Вивасия отходит от стола и глядит на сидящую за ним троицу.

– Да, детектив. У меня есть поддержка, – отвечает она и, чувствуя на себе взгляд Роба, поворачивается к нему, прикрывая телефон рукой. – Я поднимусь наверх, – говорит, многозначительно кивая на детей.

Роб показывает ей поднятый вверх большой палец.

Вивасия выходит в прихожую, закрывает за собой дверь и несет телефон наверх. В спальне Розы и Далласа подходит к окну.

Детектив Эндрюс говорит еще немного, слова его слышны то лучше, то хуже. Он толкует что-то о процессе и процедурах, о достоверной идентификации. Голос его звучит глухо не из-за качества телефонной связи, хотя она здесь часто плохая. Сегодня линия чиста, как родник, но Вивасия едва слышит детектива, который все бубнит и бубнит что-то.

– Если нам понадобится поговорить с вами, вы будете рядом, да? – мягко завершает Эндрюс.

– Да, – послушно отвечает Вивасия.

Повисает пауза, односторонний разговор сходит на нет. «Нужно вставить слово», – думает Вивасия. Рассказать Эндрюсу о Розе и Далласе, сообщить, что она нашла их. Она должна сказать ему…

Наступает вечер; колодец Девы, полицейская полосатая лента и все секреты тают в сумраке.

Вивасия набирает в грудь воздуха.

– Детектив, – говорит она, – большое спасибо за ваш звонок.

Позже, когда Роб уходит, Вивасия укладывает детей в постели. Глаза у них закрываются, как только головы касаются подушек, и Вивасия не сомневается: сегодня малыши будут спать хорошо.

Роза больше не сказала ни слова, после того, единственного, произнесенного на холме. Вивасия пытается снова ощутить радость, которую испытала, когда девочка назвала ее мамой. Для Розы, которая обрела голос, это был прорыв. А для самой Вивасии – бальзам, исцеляющий раны прошлого.

Теперь она прокручивает всю картину у себя в голове. Видит Розу: горло у девочки подрагивает, она силится выдавить из себя одно-единственное слово. Видит свое ликование, как раскрывает руки и Роза приникает к ней. Прекрасное объятие матери и дочери.

Однако правда пробивается сквозь барьер радости. Произнося это слово, Роза не смотрела на Вивасию, она глядела вдаль, искала свою настоящую маму – ту, с которой каким-то образом разлучилась, когда осталась блуждать в тумане на холме.

Это больно. Вивасия пережила столько горя, что на целую жизнь хватит, но это новое знание – свежая рана, которая жестоко терзает ее.

И это слишком мучительно.

Впечатление такое, будто деревня, где она провела всю жизнь, обступает ее кольцом. Вивасия дрожит. Она размышляет: не уехать ли? Собрать вещи и раствориться в ночи.

Но, солгав Робу, она, по крайней мере, выгадала немного времени. Времени с Розой и Далласом. Времени подумать и спланировать будущее.

Времени разобраться, как ей выпутаться из этой передряги и не потерять детей.

24. Вивасия – раньше

Джиллиан, соцработница, копия тетушки Лидии, прибыла на утро после инцидента и забрала детей.

Вивасия знала, что спорить бесполезно, но все равно попыталась.

– Это может быть трудно, я знаю. – Джиллиан пошуршала бумагами и подхватила детей на руки. – Даже нам иногда требуется передышка.

– Но мне она не нужна! – запротестовала Вивасия. – От них – нет, от детей вообще никогда.

Сложив на груди руки, Чарльз стоял в дверном проеме с сочувственным выражением на лице.

– Мне так жаль, что ничего не вышло, – тихо сказал он Джиллиан, когда та проходила мимо него к выходу, и взял за ручку Алекса. – Я буду скучать по тебе, приятель.

Желание закричать жарко охватило Вивасию, после чего, моргнув язычком пламени, угасло.

Не выходя из кухни, она закрыла дверь: невыносимо было смотреть, как они уходят.

Чарльз оставил ее в покое на весь день.

Вивасия сидела за столом и размышляла о том, кто же позвонил Джиллиан. Это мог сделать кто угодно, поняла она, любой из соседей.

Ужасная мысль: звонок совершил сам Чарльз.

Она сжимала и разжимала кулаки. Ладонь саднило от пореза, оставленного осколком, который она направляла на Чарльза. Боль наконец проявилась.

Вивасия взглянула на вчерашний конфликт глазами соседей. Она сама вопит как безумная и явно находится в состоянии нервного срыва. Машет разбитой бутылкой, от нее пахнет алкоголем, и при этом она держит на руках ребенка. Они наверняка увидели Чарльза таким, каким он хотел им показаться: извиняющимся, смущенным, стыдящимся, встревоженным.

Кей и Стефани пришли после того, как услышали новость по сарафанному радио Волчьей Ямы.

Затворившись на кухне, Вивасия ждала, когда они явятся. Окружат ее любовью, своей особой защитной силой. Она расскажет им все, решила Вивасия.

Хотя подбирать слова будет трудно. Что нужно сказать? Что она проявляла слабость, муж знал это и относился к ней соответственно?

Когда входная дверь хлопнула, Вивасия выпрямилась на стуле, предчувствуя недоброе.

– Они снова поедут искать эту неудачницу, – сообщил ей Чарльз. – Я сказал им, что ты отдыхаешь.

Вивасия сникла. Он отослал их прочь.

Они искали Келли.

«А как же я?» Ей хотелось проблеять эти слова, жалостно захныкать, чего она никогда не делала.

Вивасия отвернулась от мужа. Чего бы она не отдала за то, чтобы сейчас рядом с ней была Келли. Уж она-то вчера взяла бы дело