Идеальная деревня - Дж. М. Хьюитт

Важнее всего была вода. Теперь жажда у Розы утихла, но это только обострило пустоту в желудке.

Роза попыталась вспомнить, когда они в последний раз ели, и не смогла. Тогда это были хлеб и печенье, твердые как камни. Это было не сегодня, не вчера, и даже не позавчера, и не на прошлой неделе, а может, и не месяц назад. Еще была жестяная банка с фруктами внутри, она стояла открытой какое-то время, и весь сок в ней высох. И это тоже – воспоминание не из недавнего прошлого. В глазах у Розы появились красные звездочки; впервые это случилось, когда она поняла, что по-настоящему, очень сильно голодна. Но произошло это так давно, что она почти забыла, как живется без звездочек и туманных пятен в глазах, замутняющих зрение.

Роза снова посмотрела на карту, лежавшую на постели рядом с неподвижным телом матери, и прищурилась. У верхнего края листка нарисован фургон. Под ним – изгороди, сразу за небольшим костерком.

Роза посмотрела на мать. Интересно, когда она это нарисовала, потому что костер не зажигали уже давно, по крайней мере пятнадцать фаз Луны. Они заперты в этом фургоне около двенадцати, подсчитала Роза.

Ею двигало какое-то первобытное чувство, когда она взяла карту и остальные скучные листки.

Сев на корточки рядом с Далласом, она толкнула его в плечо, и он опять соскользнул вниз, на влажную траву под фургоном.

Девочка аккуратно засунула листки в карман, пролезла в дыру и приземлилась рядом с братом.

Туда же подлетел острый камень. Роза отпихнула его ногой подальше. Иногда лучше, чтобы острых предметов не было в пределах досягаемости.

Никакой пищи тут не осталось. Не было и других фургонов, которые можно обыскать. Все они уехали вместе с машинами и трейлерами, когда-то заполнявшими пространство вокруг. Им нужно идти по карте, выбраться из места, которое они раньше называли своим садом, и идти обследовать мир дальше. Где-то там есть пища и питье, даже лучше, чем вода. Сок и восхитительные напитки, которых им никогда не давали и о которых они даже не знали бы, если бы не другие путешественники, которые, бывало, появлялись внутри ограды.

Голова Розы полнилась планами, она знала, что нужно делать, – ей так казалось, только было немного страшно выходить за пределы известной территории.

Она бросила взгляд на брата. Теперь он, по крайней мере, стоял, но покачивался, веки его опускались ниже и ниже, как будто он хотел спать.

Роза встала, ее голова и плечи снова оказались в фургоне.

– Мамочка, мы пойдем искать еду, – тихонько сказала она.

А потом, так как внутри пахло очень плохо и мама не ответила, Роза вынырнула на свежий воздух и пошла по выжженному, почерневшему влажному лужку к изгороди.

26. Вивасия – сейчас

На следующий день Вивасия не видит Роба, после – тоже и почти всю неделю.

Она размышляет: «Неужели он и правда покинул Волчью Яму?»

С нею связывается полиция – по телефону и лично. Она отказывается от предложения поддержки специалиста по связям с семьями, держит их на расстоянии вытянутой руки от порога. Постоянно уверяет, что с ней все в порядке. «Справляюсь» – вот слово, которое она использует.

По правде говоря, обнаружение раскисшего тела супруга – это не главное, что ее беспокоит.

Уверенная, что ее сад совершенно скрыт от чужих глаз, да и Роб исчез, Вивасия, не желая упускать солнечную погоду, позволяет детям играть на улице.

По вечерам они сидят в гостиной. Глаза Розы и Далласа прикованы к детским телепередачам. Вивасия наблюдает за близнецами.

Впервые в жизни она заказывает продукты на дом. Дежурит у окна, готовая открыть дверь, взять привезенное и вернуться назад как можно быстрее.

Кроме полиции, к ней заходят Рут, Портия, Эстер и даже повар Клайв.

Вивасия улыбается им, уверяет, что у нее все хорошо, отвечает на вопросы, замаскированные под тревожную заботу, но которые на самом деле, как она подозревает, вызваны не чем иным, как желанием посплетничать о Чарльзе.

Она думает о Робе и его исчезновении. Он столько помогал, так много раз неожиданно появлялся рядом… Странно, что исчез, не попрощавшись.

Можно спросить Рут, собирается ли Роб возвращаться.

Но она никогда раньше не интересовалась никем в Волчьей Яме, и если теперь вдруг начнет, то это вызовет удивление.

На шестой день отсутствия Роба полиция вновь стучит в дверь дома Вивасии. Не Эндрюс, а инспектор Ола Демоски. Вивасия выскальзывает на крыльцо, сердце выбивает в груди барабанную дробь.

Она ждет, что Ола скажет: ей известен секрет, который Вивасия хранит в своем доме.

Но Ола пришла не за этим.

– Дело закрывают, – сообщает она.

Вивасия ликует: хорошо, что инспектор пришла не из-за Розы и Далласа.

Хотя и озадачена: «Какое дело?»

– Сочтено несчастным случаем, – продолжает Ола.

Вивасия резко вдыхает. Дело о трупе ее мужа.

Очевидно, плохо закрытая крышка колодца и бутылка водки, найденная внутри его, помогли им оценить ситуацию и прийти к соответствующим выводам.

Мимо, совершая утреннюю пробежку, трусит Хлоя-Джой. Молодая нахалка бесстыдно приближается к ним, глаза сверкают любопытством.

Инспектор Ола умолкает, терпеливо ждет, пока Хлоя-Джой уберется.

Та и не думает.

– Ничего, – говорит Вивасия и делает знак инспектору, чтобы продолжала.

Ола смотрит на Хлою-Джой долгим взглядом, после чего поворачивается к Вивасии:

– Вообще-то, это все. Если вы хотите устроить похороны, поставить памятник, можете это сделать…

– Она может подать иск, вы понимаете, – встревает Хлоя-Джой. – К муниципалитету, к графству. Эта крышка – одно название. Она представляла опасность. Ее адвокат обратится к властям, верно, Вивасия?

Вивасия извиняется и уходит в дом, оставляя двух женщин обсуждать затронутую тему.

Она думает о последних похоронах, на которых была: матери, бабушки и Серафины Бестилл. С тех пор Вивасия избегает ходить в церковь. Теперь ей придется пойти туда снова.

Еще одни похороны. Последние.

Она не желает проникаться мыслями о смерти, хотя вид останков Чарльза навечно запечатлелся в ее мозгу.

Вивасия отрывается от этого видения и переключается на детей. Кормит их, купает, безуспешно пытается снова разговорить Розу. После ужина брат и сестра сидят по бокам от Вивасии на диване – уже не одеревенелые как статуи, а прислонившись к ней.

От мягкого прикосновения их тел сердце Вивасии воспаряет.

Роза не выпускает из руки рисунок – листок с цветными линиями и пятнами непонятных форм, просто