Тайны дубовой аллеи - Юлия Викторовна Федотова

– Вот еще, «своего»! – брезгливо поморщился Веттели. – Его звали Коул Филипп Барлоу, прозвище Упырь.

– О духи, есть ли среди вас дух Коула Филиппа Барлоу, по прозвищу Упырь.

Два удара стола.

– Может, врут? – подозрительно прошипела фея.

– Духи никогда не врут, они либо говорят правду, либо отказываются отвечать.

– Да? – усомнилась Гвиневра. – Не знаю, не знаю… Конечно, вам, людям, видней – это ваши мертвые, но я лично не стала бы им безоговорочно доверять.

– Ну хорошо, спросим еще… О духи, а не появлялся ли призрак Барлоу в Гринторпе в этом месяце? Не им ли совершены два убийства?

– Или одно, последнее? – подсказал Веттели, ему пришло в голову, что первая трагедия могла действительно быть несчастным случаем, мало ли какие порой случаются совпадения.

Два удара.

– А способен ли дух Барлоу как-нибудь навредить Норберту Веттели?

Два удара.

– Вот видишь! Твой Упырь ни при чем, зря ты тревожился. О духи, хотите ли вы нам еще что-нибудь поведать?

Вот это была ужасная ошибка!

Должно быть, духи очень хотели «что-нибудь поведать», причем все разом. Потому что стол вдруг судорожно дернулся, взбрыкнул и принялся выстукивать ножками барабанную дробь. А потом вывернулся из-под их ладоней и взмыл в воздух, закружился под потолком. Пламя свечей задрожало, стало страшно. Раздался жалобный звон, на пол посыпалось стекло – это угол взбесившейся мебели сбил электрическую лампочку вместе с плафоном.

– Он мне сейчас всю комнату разнесет! – завопил Веттели. – Как его унять?

– Не знаю! – взвизгнула Эмили в ответ. – Первый раз такое вижу.

– О-го-го! Полетаем! – счастливо проорала фея, подлетела к столу, лихо оседлала его ножку и принялась выписывать мертвые петли.

– Духи! – воззвала Эмили в отчаянии. – Вы можете прекратить это безобразие?!

Стол резко спикировал вниз, видимо, для очередной пары ударов, и тут вдруг настежь распахнулась дверь, запертая изнутри на ключ.

Спасение пришло в лице ведьмы Агаты Брэннстоун – именно она стояла на пороге. При виде ее разбушевавшийся летун моментально обрел былое достоинство и вновь стал обычным, тихим и респектабельным карточным столом, чинно замерев посреди комнаты.

А профессор Брэннстоун оглядела помещение с видом полководца на поле брани и заговорила вкрадчиво:

– Так-так, милые детки, чем это мы тут занимаемся?

– Спиритизмом! Духов вызываем! – радостно доложила Эмили, мгновенно оправившись от испуга.

– Так-так. Спиритизмом, значит. Талантливый латентный медиум, семикратный потомок тилвит тег и лесная фея придумали вызывать духов. Как это мило! А я-то, глупая, гадаю, отчего это в бедном маленьком Гринторпе вдруг скопились все усопшие души Эльчестера, а на подходе – из соседних графств? Со мной уже и из министерства связывались, любопытствовали, что тут у нас творится, уж не светопреставление ли началось? Хотели высылать особую истребительную группу магов и друидов, да я обещала справиться своими силами.

– Спасибо! – выпалил Веттели от души. Слышал он об этой группе, как говорится, краем уха, но и этого оказалось достаточно. – Спасибо, мисс Брэннстоун, вы нас спасли!

– Спасла, – не стала спорить ведьма. – Больше так не поступайте. – Она старалась выглядеть по-учительски строгой, но не выдержала и рассмеялась. – Ну, вы и натворили дел, коллеги! Хуже детей, честное слово!

– А что значит «семикратный потомок тилвит тег»? – спросил Веттели.

– То и значит, что эти выскочки путались с твоей родней регулярно, – пропищало из-под потолка.

– Да, примерно это и значит, – усмехнулась Агата.

– Мисс Брэннстоун… – начала Эмили.

– Дорогая девочка, что за официальный тон? Мы давным-давно перешли на имена, забыла?

Мисс Фессенден покаянно шмыгнула носом, как провинившаяся школьница.

– Помню. Но я думала, вы сердитесь…

– Ах, да вовсе я не сержусь, наоборот, давно так не веселилась. Что ты хотела спросить?

– А это правда, что я талантливый медиум, или вы просто так сказали? – Эмили выглядела польщенной.

– Правда. Ты очень талантливый медиум, я бы даже сказала, слишком. Поэтому для всего живого в этом мире будет лучше, если ты не станешь свой талант развивать.

– А-а-а! – вдруг застонала Эмили в полном отчаянии, так что у Веттели сердце провалилось в пятки, он успел вообразить, будто с ней стряслось что-то ужасное. – Какой там талант! Я же непроходимая идиотка! Ну почему я не попросила духов указать на убийцу? Вдруг они ответили бы?

Ведьма иронично хмыкнула:

– Ну что тебе на это сказать, моя милая? Сегодня ты действительно не демонстрируешь нам чудеса интеллекта. Но не потому, что чего-то там не спросила у духов, а потому, что считаешь, будто этого до сих пор не сделала я.

– А ты спросила? Спросила? – Фея от восторга рухнула с потолка прямо ведьме на голову. Хорошо еще, что догадалась уменьшиться до своих обычных размеров, а то бы ее «посадочной площадке» нелегко пришлось. – И они ответили, да? Что они сказали? Кто убийца?

Агата помрачнела:

– Гоблина плешивого они сказали! Не знают они, кто их убил – ни Хиксвилл, ни Мидоуз. Помнят только сам удар, а какой ублюдок его нанес – не видели.

– Мисс Брэннстоун, вы просто потрясающая женщина! – восхищенно присвистнул Веттели. – Даже странно, как это профессор Инджерсолл решился допустить вас к детям?

Энергичное лицо гринторпской ведьмы расплылось в довольной улыбке.

– Не поверишь, мальчик, я сама до сих пор этому удивляюсь!.. Ай! – Это Гвиневра завозилась у нее в голове. – Слезай-ка ты с моей прически, крошка! Я не в том возрасте, когда можно пренебречь десятком-другим выдранных волос.

Но фея сдавать позиции, похоже, не собиралась, поэтому начала пререкаться:

– Подумаешь, в возрасте она! Да если хочешь знать, Мерлин, который ТОТ САМЫЙ, в твоих летах еще бегал в подмастерьях у старины Мауганция, а ты уж не слабее его будешь и не меньше его проживешь. Так что нечего строить из себя мудрую старуху, не доросла еще! – заключила она победно.

На это Агата театрально всплеснула руками:

– Нет, вы только послушайте! Меня сегодня просто осыпают комплиментами! Я и потрясающая, и молодая, и самого Мерлина обскакала! Просто таю от удовольствия!

Гвиневра нахмурилась – она вовсе не это имела в виду. Обидно, когда хочешь сказать гадость, а получается комплимент.

А ведьма сцапала ее двумя пальцами поперек тельца и пересадила на голову Веттели, да так ловко и быстро, что фея и пикнуть не успела. Зато довольно громко вскрикнул «ай» хозяин головы, которому Гвиневра от неожиданности больно вцепилась в волосы. Она же его и отчитала строго:

– Что ты визжишь? Ночь на дворе! Хочешь, чтобы твои соплеменники решили, будто еще кого-то режут, и сбежались со всей школы?

– Так больно же, – обиженно поморщился Веттели.

– И ничего не больно. Вот, нежности какие! Можно подумать, тебя не бедная маленькая