Ночь тебя найдет - Джулия Хиберлин

Сдергиваю желтый сарафан сестры, обрывая лямку и оплакав его после того, как обнаруживаю на подоле широкую оранжевую полосу. Надеюсь, Бридж не испытывает сентиментальной привязанности к наряду, который оставила в старом доме.

От платья разит тюрьмой. И не только от него. От моих волос. Моей кожи. Как будто я пропотела после высокой температуры.

Интересно, это только моя причуда? Кто-нибудь из посетителей считает, что вышел из кафетерия с тем же запахом, с которым туда вошел?

Я бросаю платье и нижнее белье в стиральную машину и захлопываю дверцу. Включаю воду погорячее, насколько могу выдержать. Когда я встаю под душ, ванную заволокло паром.

Беспощадный, но желанный поток обжигает лицо. Глаза щиплет от туши и подводки, которые тонкой черной струйкой стекают в канализацию. К тому времени, как я заканчиваю растирать докрасна тело, я уже не могу определить, где проходят границы солнечных ожогов.

Я снимаю с головы полотенце и облачаюсь в короткую пижаму, которую носила в старших классах и в которой выгляжу и чувствую себя подростком. Я собиралась сюда на две недели, не на месяцы, когда впервые вернулась помочь с мамой. А когда ненадолго вырывалась к телескопу, мои мысли были о небе, а не о том, что надо бы пополнить гардероб.

На деревянном полу остаются мои мокрые следы. Я беру рюкзак, который все еще валяется в прихожей, и извлекаю оттуда два предмета: телефон, который отключила сразу после того, как отправила твит Буббе Ганзу, и записку Никки, которая вот уже три часа не дает мне покоя.

На кухонном столе я аккуратно разворачиваю и разглаживаю сгибы. Телефон оставляю лежать в коме.

Достав из буфета в столовой хрустальный стакан, как взрослая, наливаю себе виски. Я сижу на «своем» месте за столом – всегда спиной к плите, поджариваясь зимой, потея летом, когда спирали в кондиционере замерзают от натуги. Пальцы бегают по бугоркам на бумаге. Еще один глоток. И еще один, пока горячий душ и виски не подружатся между собой, а ноутбук не начнет мигать, пробуждаясь к жизни.

Интересно, знает ли Никки, что один весьма необычный астероид носит имя Брайля. 9969 Брайль, если быть точной, девять тысяч девятьсот шестьдесят девятый открытый астероид. Вытянутый. Один из редких астероидов, пересекающих орбиту Марса. Очень медленно вращающийся вокруг своей оси. Был замечен беспилотным аппаратом «Дальний космос-1» НАСА, когда тот, словно старый раненый орел, летел мимо, направляясь к еще более впечатляющей комете Борелли. Назван в честь Луи Брайля, который в детстве поранил себе глаз шилом и мучился, пока в пятнадцать не изобрел на основе французской армейской «ночной азбуки» шрифт, открывший мир для слепых.

Я разглядываю россыпь точек на листочке бумаги. Запись книг шрифтом Брайля – одна из самых желанных работ, предлагаемых заключенным тюрьмы «Маунтин-Вью». Сомневаюсь, что Никки настолько повезло или она на таком хорошем счету у начальства. Вероятно, у нее есть друзья, которые знают шрифт.

Ребенком я водила пальцами по выпуклым точкам на банкоматах и табличкам на дверях туалетов: мужской или женский. Я видела шрифт Брайля на задней обложке книги Хелен Келлер «История моей жизни». И этим исчерпывалось мое знакомство с азбукой. Я знаю, что шрифт занимает много места, и первая книга о Гарри Поттере, переведенная в шрифт Брайля, издана в пяти томах. Библия, кажется, в сорока.

Оказывается, Никки передала мне только шесть букв.

Перевод по онлайн-шпаргалке занял две минуты, и еще пятнадцать, чтобы перепроверить на четырех разных сайтах. Это странное слово.

Ч Е Л Н О К

Я понятия не имею, что оно может значить. Ломаю голову, пытаясь найти хоть какую-то символическую связь с материалами дела. Не помню ни дороги, ни человека, ни фирмы, ни города – ничего с прозвищем или названием Челнок.

Пробую буквы во всех сочетаниях. С пробелами. Заглавными. Прописными.

ЧЕЛ НОК. ЧЕЛН ОК. Добавляю буквы, которые Никки могла пропустить.

Переставляю их в обратном порядке, если она решила схитрить: КОНЛЕЧ.

Включаю телефон. На экране высвечиваются уведомления.

Как и следовало ожидать, одно из них от @therealbubbaguns уже в «Твиттере»:

Добро пожаловать в МОЙ космос, @stargirl2001.

Я набираю гневный ответ, хочу швырнуть его Буббе Ганзу в лицо.

Нелегко расти чудачкой, которая разговаривает с призраками и такая же бледная, как они. Нелегко пропускать ложь мимо ушей.

Я всегда молча уклонялась от словесных выпадов, оставлявших следы глубже, чем удары камнями.

В этом нет никаких сомнений. Они всегда побеждают.

Но не в этот раз.

В голове я слышу Шарпа. Слышу сестру. Курсор мигает еще минут пять, пока я медленно стираю буквы, одну за другой. Все равно что загонять пули обратно в ствол.

Глава 19

Он берет трубку после четвертого гудка. Прерывисто дышит.

– Уже занялся сексом? – спрашиваю я строго. – Ты им злоупотребляешь.

– Вивви. Какого черта.

– У меня вопрос.

– Это может подождать? Я бегаю.

– В полночь? В твоем духе. Я хочу знать, что для тебя значит слово «челнок»? Если вообще что-то значит. Это все, больше ничего.

Приглушенное восклицание, как будто он в сердцах отдергивает трубку от уха.

– Повтори еще раз. – Он снова на линии. Звонкий и отчетливый.

– Челнок. Ч-Е-Л…

– Черт, я знаю, как оно пишется. Откуда ты это взяла? – Он выдерживает примерно две секунды молчания. – Сейчас буду. Я недалеко.

И отключается прежде, чем я успеваю сказать «нет».

Не знаю, с чего я взяла, будто под джинсами и ботинками кожа у него жемчужно-белая. Что кирпичный фермерский загар исчезает сразу ниже шеи.

В свете фонаря на крыльце его руки и ноги блестят от пота, словно бронза, а волосы еще мокрее, чем у меня. Я разглядываю его белые кроссовки. Шорты, из-под которых выглядывают сильные мышцы. Выцветшую серую майку, открывающую бицепсы, которые смотрятся так, словно ему привычней иметь дело с лошадьми и коровами, чем с тренажерами в спортзале.

Я никогда не представляла Шарпа без черных ботинок. Или бегающим. Мне казалось, у него очень быстрая реакция и он начинает шевелиться, только если встречает кого-то, у кого реакция еще быстрее. То, что у него под одеждой, превосходит мои ожидания, но это не имеет значения. Потому что между нами происходит то, что ученые вроде меня называют энергией отталкивания.

Он пялится на мамин халат с ромашками, который я накинула поверх пижамы, потому что ни в коем случае не собиралась впускать его в дом. Халат этот принадлежит еще более ранней эпохе. Мама любила ромашки. Называла их «дневными