Убийство в библиотеке - Колин Кэмбридж

новую помощницу, – деловито проговорила Филлида. – А сейчас придется довольствоваться Молли и Бенитой, Лиззи и Бесс тоже помогут. Я не сомневаюсь, что вы с честью переживете этот трагичный день, миссис Паффли.

Женщина только поморгала красными, опухшими от слез веками и опустила голову.

– Бедная крошка, – пробормотала она, – попадись мне в руки подлец, который сотворил с ней такое, я его голыми руками… – Она сжала руки в кулаки и потянулась за тесаком. Ее голос постепенно окреп, и Филлида поняла, что за ужин можно не беспокоиться.

– Скоро наступит время чая. Молли, приготовь подносы и помоги Фредди отнести их наверх. Мистер Доббл, можно ли поговорить с вами и Стэнли наедине? Возможно, удобнее всего в вашем кабинете? – Это прозвучало не как просьба, а, скорее, как указание, и Филлида удивилась, что дворецкий растерянно и послушно кивнул, даже не смерив ее высокомерным взглядом. А мог бы и отшить ее, не допустив присутствовать при их разговоре со Стэнли, ведь камердинер находился в его юрисдикции. Наверное, старик переживает больше, чем хочет показать.

Однако на всякий случай Филлида предоставила право допрашивать Стэнли мистеру Добблу. Они расположились в его на удивление просторном и уютном кабинете. Хоть тот и уступал по красоте гостиной Филлиды (по крайней мере, по ее мнению), она оценила старинный письменный стол, изящные стулья, а также стоявший в углу верстак, за которым Доббл, по-видимому, чинил одежду своего хозяина и полировал обувь, так как у мистера Макса не было личного камердинера. На полу лежал восхитительный ковер, украшенный узором из ромбов вино-красного, синего и сливочного цвета. Филлида и сама от такого не отказалась бы.

– Безобразие какое! Устроил драку, среди белого дня исчез на три часа, испортил свою ливрею. За такое поведение я должен немедленно уволить тебя, Стэнли, – холодно и строго заявил мистер Доббл. «Не зря все-таки хозяева считают его превосходным дворецким», – подумала Филлида.

– Ох, простите, сэр, мэм… мне так жаль, – голос Стэнли звучал глухо, он изо всех сил прижимал к больному глазу пакет со льдом. – Я же не хотел… Но эти треклятые… репортеришки вились там, словно мухи над говн… я хочу сказать, так и подбирались к окнам, так и терлись у стен, так я и вышел, чтобы попросить их уйти. Я их так попросил!.. Гнал как бешеных псов до самой южной стены – троих подонков, – а потом я повернулся, чтобы эта… назад идти, а из леса как выскочит еще один перец, да как заорет! Типа, что это я сам придурок и это я ничего не знаю и ничего не понимаю.

Филлида выслушала тираду Стэнли, не дрогнув ни одним мускулом, хотя, конечно, ее ужасно тянуло сделать лакею замечание по поводу употребления ненормативной лексики.

– И что, я должен был это терпеть? Какой-то долбаный урод… прошу прощения, мэм… орет на меня, как на мальчишку! Так я спросил, чего это его так разнимает, а он заголосил, что, типа, он друг Чарльза Уоринга и что случилось с его дружбаном… И что мы все здесь мерзавцы и к нам даже в гости нельзя заехать. Короче, он меня специально бесил, сэр, и я не мог это так оставить… да еще эти репортеры… в общем…

– Что ты рассказал ему о мистере Уоринге? – сумела прервать несвязный поток речи Филлида.

– Что сказал, что сказал! Сказал, что он был репортером из «Таймс» и что его замочили ударом в шею, а тот чувак, который его типа друг, чуть не грохнулся на землю, в таком шоке был, а потом как-то странно засмеялся… вроде чтобы показать, что ему, дескать, все равно, и сказал, что Чарльз Уоринг никогда в «Таймс» не служил и что он думал, что эта… Уоринг умнее, и еще… что тот, кто пришил его дружбана, заплатит за все! – Стэнли передвинул потекший пакет с распухшего глаза на окровавленную щеку. – А потом он вообще понес околесицу, чего только не наговорил. Что типа это все моя вина.

– Так этот человек был хорошо знаком с мистером Уорингом? – спросила Филлида.

– Ну да, мэм. Типа его лучший дружбан. Они вообще приехали сюда вместе.

Филлида, как хорошая гончая, почуяв след, сразу насторожилась.

– А сказал ли он, зачем они приехали в Маллоуэн-холл? – спросила она. – И где этот человек сейчас? И с кем ты дрался, в конце концов?

– И что важнее всего, где ты пропадал битых три часа? – вступил в разговор мистер Доббл. С недобрым блеском в глазах он подался вперед, раскинув на столе руки, будто собирался переползти через столешницу и ухватить Стэнли за перепачканную ливрею. – Вряд ли ты беседовал с репортерами более получаса.

Филлида раздраженно передернула плечами. И чего Доббл лезет со своими дурацкими вопросами? Ему-то безразлично, кто окажется убийцей, а она только-только напала на интересный след…

– Но, сэр, я же гнался за этими репортерами до самого Ягодного холма… – неуверенно возразил Стэнли. Видимо, он знал, что противоречить дворецкому опасно, и, решив, что женщину убедить будет легче, повернулся к Филлиде. – Да почем я знаю, где он сейчас, миссис Брайт! Он же не представился, верно? Похоже, он сам решил выяснить, кто грохнул его кореша, вот так-то, – проникновенным тоном сказал лакей, заглядывая в глаза и явно пытаясь склонить ее на свою сторону.

– Так что, ты подрался именно с ним, Стэнли?

– Нет, мэм. Мы, это… поорали, значит, друг на друга, потолкались чуток, но драться не стали, нет. Ну, я решил возвращаться, пока меня не вытурили со службы, а тут смотрю… Один из гаденышей снова намылился к дому! Ну, я окончательно взбесился тогда… Пришлось поработать кулаками, я вам доложу. Только вы не думайте, мистер Доббл, что это я первый начал, – быстро поправился Стэнли. – Я за ним погнался, а он вдруг остановился, да как толкнет меня! Да по роже ка-ак залепит! Это мне-то, будто это я на чужой двор приперся, а не он, подонок. И что мне было делать? Спасибо сказать? Под конец он понял, что мимо меня блоха не проскочит. Уж больше тут не появится, будьте уверены. Я его порвал, как тузик грелку.

– Теперь понятно, отчего на твоей ливрее кровь, – дворецкий неодобрительно скривил губы. – И все же объясни, где ты гулял целых три часа? Если бы ты все это время дрался, вряд ли ты сейчас сидел бы здесь в относительно целом виде.

– А, ну да… В общем, когда я прогнал подонка во второй раз – видели бы вы, как я его отделал… – радостно сообщил им Стэнли, гордый, как всякий мужчина, победой на поле боя, – я взглянул на