Охота на охотника - Валерий Георгиевич Шарапов

проскочить, быстро приближалась. Граждане под колеса не лезли, переходили дорогу согласно установленным правилам. Внимание от усталости стало размываться. Он невольно засмотрелся. Георгий оттолкнул его плечом, когда до головного автобуса оставалось метров двадцать! Откуда взялись силы? Алексей потерял равновесие, выронил сигарету. Георгий прорвался в образовавшуюся брешь, вывалился на проезжую часть! Лишь позднее Алексей сообразил: под колеса тот не планировал, хотел перебежать дорогу под носом автобуса, воспользоваться переулком на другой стороне. Какой ни есть, а последний шанс. И плевать, что руки связаны за спиной. В принципе правильно – пока колонна не пройдет, майор в погоню не бросится… Но все пошло неправильно. В отчаянном рывке Георгий спрыгнул с тротуара. Боль в ноге прошила до мозга, парализовала. Он не мог двигаться, нога подломилась. Водитель отчаянно надавил на звуковой сигнал, запоздало ударил по тормозам. Но он не мог ничего сделать. Страшный удар отбросил Георгия метров на двадцать, он летел как тряпичная кукла, болтались в полете конечности. Упал на асфальт, перекатился, застыл, разбросав руки и ноги. Автобус остановился, водитель оцепенел. Стали останавливаться следующие за ним автобусы, водители не видели, что произошло, давили на клаксоны. Истошно голосила женщина – ей «посчастливилось» стать свидетелем случившегося.

Алексей не верил своим глазам. Бросился бежать с высокого старта. Тело еще подрагивало, тряслись пальцы. С губ Георгия стекала красная пена, прекратили бегать глаза. Алексей сел на корточки, стал зачем-то проверять пульс. Бесполезно, такой удар не оставил бы шанса выжить и былинному богатырю. Наступало какое-то отупение. На проезжей части образовался затор, водители нетерпеливо гудели клаксонами. Взревела милицейская сирена, резко заткнулась, и к бордюру подкатил «уазик» с символикой МВД. Стали выпрыгивать люди в фуражках.

– Что случилось? – вопрошал срывающийся голос. – Кто вызвал милицию?

Алексей машинально запустил руку во внутренний карман, показал удостоверение. Палочка-выручалочка, как всегда, сработала. Служивый застыл в недоумении, забормотал виноватым голосом, что раньше прибыть не могли – следуют с вызова, пьяный мужик разбушевался. Возил жену лицом по асфальту, соседи вызвали наряд. Все это было так интересно, черт возьми…

Глава девятая

Понедельник был тяжелым, давил со страшной силой атмосферный столб. Хорошо, что в воскресенье не домогались, было время подумать, выстроить линию поведения.

«Испсиховалась вся, – шептала Людмила и льнула к нему в кровати. – Предчувствия были отвратительные, казалось, что тебя убили. Тебе-то ничего, лежи себе в могиле, на работу ходить не надо, а мне каково?»

Она говорила как жена. Это было странно, но отторжения не вызывало, что было совсем странно. Но Костров не зацикливался, оставил эту тему на потом.

В понедельник генерал Пряхин вызвал его в кабинет только к вечеру, видимо, намеренно: чтобы сделать из человека комок нервов. «Дружески» подмигивал заклятый доброжелатель Цаплин: дескать, опять не на коне, дорогой друг? Коллеги сочувственно поглядывали. Рогачева жаловалась, что весь день занимается пассивным курением и почему-то это терпит. Она уже созрела до того, чтобы начать насыщенную, хотя и недолгую, жизнь курильщика! «Не хотите поговорить, товарищ майор?» – участливо интересовался старший лейтенант Зорин, что вызывало еще больший психоз. Фрейды нашлись!

– Не бережешь ты себя, – с усмешкой обозрел подчиненного генерал-майор Пряхин. – Ну, проходи, садись… или как там принято говорить у предусмотрительных людей – присаживайся. Хотя кто тебя знает…

– Намекаете, Геннадий Андреевич, что можно и отъехать лет на шесть? – еще находились силы шутить.

– Во-первых, отъехать ты можешь и на более длительный срок – особенно если не осознаешь свою вину. Во-вторых, никакой я тебе сегодня не Геннадий Андреевич. Нашел, понимаешь, доброго дядечку. Товарищ генерал-майор, уяснил? И желательно шепотом.

– Слушаюсь, товарищ генерал-майор…

– Ладно, теперь к делам твоим скорбным. Что это было, майор? Увлекаешься частными расследованиями? Знаешь, в нашей стране это не сильно приветствуется, особенно для сотрудников конторы.

– Доложить не успел, товарищ генерал-майор, нужно было действовать оперативно. Плюс субботний день, плюс Олимпиада на носу, в связи с которой все заняты. Да и не был я уверен, хотел убедиться.

– Убедился? – генерал вспыхнул. – Ты понимаешь, что невольно способствовал смерти человека, вина которого не доказана и теперь уже никогда не станет доказанной? И что за хулиганство ты там затеял предыдущей ночью у дома Шаламовых? Погоны давят, майор?

– Во-первых, на мою жизнь покушались и я всего лишь предпринял ответные действия. Во-вторых, гражданин Семашко сам решил рискнуть – и в итоге проиграл. Никто его не бросал под автобус. Я отвлекся, признаю, готов за это понести ответственность. Просто устал, дни выдались тяжелыми. А что касается вины Семашко, то тут и далеко ходить не надо – проник на дачу и напал со спины, чтобы убить. Мне еще повезло – сейчас бы разговаривали с моим призраком, товарищ генерал-майор. Так что какой ни есть, а преступный элемент.

– Расскажи об этом нашему суду, который любит, когда ему предоставляют доказательства. Кто это видел? Только ты. К тому же товарищ ты субъективный – а не решил ли отомстить человеку, который закадрил твою бывшую жену? Такое еще как случается.

– Ключевое слово – «бывшая», товарищ генерал-майор. Надежда имеет право жить, с кем ей заблагорассудится. Вы же не всерьез?

– Ладно, выкладывай свои соображения.

– Дело нечисто, Геннадий Андреевич… простите, товарищ генерал-майор. Лично я до сих пор не верю, что Шаламов пошел на предательство, но то, что семья бежала, причем по доброй воле, – почти факт. Использовался люк на чердак. Как это выглядело технически, пока не знаю. Но подготовка к побегу проводилась тщательная – не только техническая, но и психологическая. Выкрасть насильно, да чтобы этого никто не заметил… извините, фантастика. Но это не значит, что Шаламовых увезли за границу. Вполне возможно, что они еще в стране. Почему на это пошел Вадим… тоже не понимаю, даже не догадываюсь. Наши противники хотели, чтобы дело закрыли – за неимением трупов, улик, свидетельств и тому подобного, что необходимо для уголовного дела и продолжения поисков. Они добились своего, дело Шаламовых практически закрыто. В принципе, не исключаю, что Вадим согласился работать на наших врагов, – скрепя сердце признал майор. – Но до последнего отказываюсь в это верить…

– А в чем проблема? – не понял генерал. – Зачем чинить препятствия? Ну, сбежал сотрудник органов – не он первый, не он последний. Потом дают интервью западной прессе: мол, раскаиваюсь в своих ошибках, будь проклят кровавый режим, готов служить верой и правдой свободе и демократии…

– Здесь серьезнее, товарищ генерал. Вадим Шаламов владеет такими сведениями, использование которых сведет на нет всю нашу разведывательную работу за рубежом. И американцы это понимают. Чем больше для