Охота на охотника - Валерий Георгиевич Шарапов

– Минуточку, – нахмурился Алексей. – Но такие серьезные гнилостные изменения… Они почти полностью разложились! Семья, повторяю, пропала двенадцатого апреля.

– В День космонавтики, я уже понял, – кивнул эксперт. – И что вас удивляет? Это болото, а не морозильная камера. В болоте процесс гниения убыстряется в разы, плоть объедают местные обитатели… Уж поверьте на слово. Если ваши москвичи пропали двенадцатого апреля, то это вполне могут быть они.

– Посмотрите снимок, – Алексей достал фотокарточку, на которой фотограф запечатлел в полный рост семью Шаламовых. Новогодняя вечеринка, все сыты, счастливы, а кое-кто даже чуть-чуть навеселе. Алена Шаламова получилась замечательно – просто красавица с обворожительной улыбкой. Эксперт изучил фотографию и даже в лице не изменился, всякого навидался.

– Да, почему бы и нет? Возраст и рост вполне соответствуют.

Сглотнул капитан милиции, отвернулся. В принципе, все там будем, но так хочется оттянуть это неизбежное событие!

– Что, по-вашему, произошло, товарищ Истомин? – настроение неудержимо портилось.

– Мне кажется, все более-менее ясно, – Истомин откашлялся. – Ехали на машине, водитель разогнался – дорожное покрытие на том участке сравнительно ровное. Но сюрпризы все же есть. Возможно, неопытный водитель. Наехал на колдобину, машину тряхнуло, среагировал неправильно – в результате съехал с проезжей части и понесся с горки. Мгновения на все – не успел затормозить. Может, нога сорвалась или тормоза оказались неисправны. Подмял кустарник – и в трясину, как с трамплина. А там топь стартует внезапно и сразу глубина по максимуму. Мог бы в дерево врезаться – они там близко, но не врезался, между ними прошел. Понять ничего не успели: паника, страх… Машина ведь сразу на дно не уйдет, жижа вязкая – время надо… Апрель, говорите? Окна, скорее всего, были закрыты. Пока справились со страхом, открыли окна, стали вылезать… Могли уже и нахлебаться. Но из машины они точно выбрались – иначе бы спасатели их не вытащили. Люди находились над машиной, зацепились за что-то или друг за друга. Могли и полностью вылезти, на крыше стояли. Так и тонули, а из трясины ведь не выплыть, и ухватиться им не за что было…

Он представлял себе эту картину. Волосы шевелились. Такого и врагу не пожелаешь. Ребенок плакал, женщина истерила… Но где гарантия, что это были именно Шаламовы?

– Обручальные кольца на пальцах присутствовали?

– Нет, – покачал головой эксперт. – Ни захудалых колечек, ни перстней с бриллиантами. Но это ни о чем не говорит. Кожа отслаивается, фаланги деформируются, кольца могут просто не удержаться на них…

– Марку машину, тем более номер, определить невозможно?

– Потребуется время. – Хатынский задумался. – В принципе, если покумекать, машину можно приподнять, а то и извлечь… Будет приказ – будем и думать, – пожал он плечами. – Техника нужна, а где ее взять?

– Я понял. В последние месяцы люди в округе пропадали?

– Пропадали, – вздохнул капитан милиции. – Понимаю, куда вы клоните, товарищ. Эту статистику мы уже обработали. Пропадали мужчины, пропадали женщины, пропадали дети. Одних находили – живых или мертвых, другие исчезли бесследно. Но чтобы целыми семьями… Такого не было. Да и разве такое утаишь? Люди растрезвонят на всю ивановскую. А тут ведь явно семья. Мама, папа, я… – Истомин передернул плечами. – Черт, у меня у самого дочери шестой год. Не дай бог… В общем, мы все, что нужно, проверили, товарищ. Не было такого, чтобы семья исчезла, – ни в нашем регионе, ни в соседних. За Москву не скажу, там вы хозяева. Что касается категорий граждан, не поддающихся учету… теоретически это могут быть цыгане. У этих, если что случается, в милицию не заявляют, сами вопросы решают. Могут быть приезжие – например, из другой республики: Молдавия, Украина, Казахстан…

– Доставать машину надо, – неуверенно сказал Костров. – В ней могли остаться вещи, документы…

«Не могли там остаться документы, – подумал он мрачно. – Документы остались в квартире Шаламовых». Возникало тягостное ощущение, что все придется начинать сначала.

– Давайте доставать, – покладисто согласился Истомин. – Поступит приказ – будут и действия. На болото поедете, товарищ? Только мрачновато там, я бы не советовал, улик все равно не соберете – наши мастодонты там все затоптали. Или ограничитесь беседой с рыбаками?

– Посмотрим, – вздохнул Костров. – Может, и побеседуем. Но что придется делать точно – это отправлять тела в Москву…

Маховик вертелся, но уже по инерции. Оперативно-розыскные мероприятия понемногу сворачивались. Машину из болота извлечь не смогли, хотя подтащили автокран, установили все упоры. Крюками что-то подцепили, стали тащить. Металл рвался, извлекли насквозь проржавевший кусок кузова, который ни о чем не говорил. При этом машина, утонувшая в трясине, погрузилась еще глубже, и дотянуться до нее не могли никакими крюками. Двое спасателей при этом чуть не утонули. «Лодку «Наутилус» подгонять надо, – мрачно шутили люди. – И десант водолазов из нее высаживать».

Останки перевезли в Москву, держали в холодильниках. Какому умнику явилась светлая мысль предъявить их для опознания Алле Михайловне Купцовой? Майор бы сам ему горло вырвал. Но это произошло – без его ведома и в его отсутствие. Самое поразительное, что Алла Михайловна опознала дочь и внучку! Она не могла это сделать, но тем не менее. Сработал материнский инстинкт? Мог ли он подвести? Все возможно. В такие дебри психики и психологии майор Костров пока не забирался. Алла Михайловна смертельно побледнела, зашаталась, затем заплакала, встала на колени: «Доченька моя, внученька моя…» А присутствующие сотрудники делали сочувствующие лица и удивленно переглядывались. Врач дежурил за дверью, убитой горем женщине сделали укол и дали таблетку под язык. Хоть об этом позаботились. Вадима Шаламова гражданка Купцова не опознала, да с нее этого и не требовали. Кто еще мог находиться рядом с Аленой и Леночкой? Аллу Михайловну отвезли домой, оставили на попечении Надежды. Появилась определенность, и это, как ни странно, прибавило сил. Второго удара не последовало. Когда Алексей приехал к ним вечером, Алла Михайловна спала после приема седативного препарата, а Надежда сидела в гостиной и решала шекспировскую проблему: «пить или не пить». Появление человека из прошлого склонило весы сомнений в пользу первого.

– Сволочь же ты, Костров, – грустно сказала Надежда, берясь за бутылку. – А ведь почти убедил меня, что Шаламовы живы. Ну и как тебе теперь верить, скажи?

– Так же, как и раньше, – проворчал Костров. – А ты, радость моя, готова верить кому угодно, только не мне.

– Моя мама – это кто угодно? – процедила женщина. На миг показалось, то она метнет в него бутылку. Но все же показалось.

– Твоя мама опознала непонятно кого. Она устала, она полностью истощена и уже ни во что не