Охота на охотника - Валерий Георгиевич Шарапов

Стэнфорда, Принстона, Массачусетского технологического института. По сути, подстрекатели к противоправным действиям, но лица не разбойничьи. Эдвард Харрис, Натали Мортон, Патрик Девильер, тот же Аткинсон. Последний состоял при посольстве уже больше двух лет, работал в паре с небезызвестным Хопсоном, высланным из страны после нейтрализации Шпаковского – и уже этим вызывал повышенный интерес к своей персоне. Но имел ли он отношение к делу Шаламовых? На это ничего не указывало.

В какой-то момент все изменилось. До открытия Олимпиады оставалось чуть больше недели. В Москву непрерывным потоком стекались туристы, иностранные делегации… Натали Мортон и Фил Аткинсон одновременно покинули посольство, вышли под ручку, двинулись по улице Чайковского (бывшему Новинскому бульвару) в сторону Смоленской площади. Величаво возвышалось здание МИД СССР. Пара была видная – интересная женщина, элегантный мужчина. К вящему изумлению, они сели в маршрутный икарус – припустили к остановке, когда водитель уже собирался закрыть двери! Бывает и такое, но произошла заминка. Пеший хвост отвалился – не бегать же вприпрыжку за автобусом. Юрий Яковлевич Кайгородов на служебных «Жигулях» висел на хвосте у американцев. Людей не хватало, отправляли на задания всех, в том числе пенсионеров. Пара вышла из автобуса у Курского вокзала. Натали вильнула хвостом, перебежала дорогу и растворилась в недрах местного универмага. Аткинсон купил газету в киоске «Союзпечати», где в этот момент не было очереди, заспешил к вокзалу. По пути проверился, не идет ли кто за ним. Юрий Яковлевич долго выбирался из машины, возраст давал знать. Это и спасло. Разорваться он не мог, выбрал Аткинсона. Позвонил из машины в отдел, обрисовал ситуацию и побрел за объектом.

– Спорим, потеряет? – мрачно вымолвил Зорин, пару минут назад вбежавший отдел. – Надо было мне эту парочку вести, а не Юрия Яковлевича отправлять. Теперь все дело коту под хвост…

– Не каркай, – нахмурился Костров. – Юрий Яковлевич хоть и разваливается на ходу, но в молодости был отличным оперативником.

Телефон зазвонил минут через двадцать, когда угасла последняя надежда. Рогачева схватила трубку, стала слушать. Потом аккуратно пристроила ее на рычаг, заблестели глаза.

– Юрий Яковлевич звонил из телефона-автомата на Курском вокзале. Аткинсона он, естественно, потерял… ну, вы представляете, что такое Курский вокзал и что такое Юрий Яковлевич? Обегал все здание, кассы, туалеты. Уже без всякой надежды поднялся на виадук… и засек Аткинсона, представляете? В ограде на мосту имеются карманы, в одном из них они и находились. Американец и трое наших… Не иностранцы в смысле, одеты в штатское, возраст средний. Мягко скажем… не интеллигенты, хотя и на уголовников не похожи. Мирно разговаривали. Со стороны казалось, что просто стоят рядом, но у Юрия Яковлевича глаз набитый. Он встал неподалеку, слов не слышал, но Аткинсон явно раздавал инструкции. Потом оставил троицу на мосту, сам вошел в здание вокзала. Юрий Яковлевич рассудил, что Аткинсон уже не актуален…

– Правильно рассудил, – проворчал Павел. – Черт с ним, с Аткинсоном.

– Стал наблюдать за троицей, продолжала Рогачева. – Мужики перекинулись парой слов, посмотрели на часы, изучили расписание электричек. Один из них пошел в кассу, взял билеты, вернулся. Юрий Яковлевич – туда же, отстаивать очередь, понятно, не стал, пролез с корками. Гражданин с такими-то приметами взял три билета до Гурьянова – это остановочная платформа на Серпуховском направлении, ехать примерно час… Электричка уходит… – Рогачева глянула на часы, – в тринадцать ноль два.

– Я же говорил, что старый конь борозды не испортит, – хмыкнул Зорин.

– Неужели, – усмехнулась Рогачева. – А мне помнится, ты говорил совсем другое.

– Э, народ, – Алексей вскинул руку с часами. – А ничего, что до электрички остается меньше получаса? Или мы не хотим, чтобы Юрий Яковлевич вышел на пенсию? Бегом, молодежь!

Служебная «Волга» с водителем экстра-класса домчала за двадцать пять минут. Пару раз включали сирену, грозили кулаками гаишникам, собравшимся остановить несущуюся по городу машину. Группа десантировалась у входа в вокзал, растворилась в толпе. По отдельности выбегали на виадук, вертелись.

– Туда, седьмой путь! – воскликнула Рогачева. – Еще стоит…

Они прыгали по ступеням, прокладывали дорогу через толпу москвичей и гостей столицы. У электричек имелось вредное свойство – отправляться по графику, когда этого не надо! «Опять от меня сбежала последняя электричка!» – смеялся кто-то в спину. Топали по перрону – электричка находилась черт знает где! Она уже трогалась, закрывались двери! Но успели запрыгнуть в последний вагон. Юрий Яковлевич облегченно выдохнул, переволновался человек.

– Ну, слава богу, успели, Алексей Петрович. Уж думал, одному работать придется…

– Отвыкли, Юрий Яковлевич? – оскалился Зорин.

– Эй, джентльмены, вы никого не забыли? – Рогачева, хватаясь за грудь, семенила по перрону. Спохватились, схватили ее под мышки, затащили в тамбур.

– Уверены, Юрий Яковлевич, что они здесь?

– Уверен, – кивнул сотрудник. – В четвертый вагон вроде сели. А я в хвост побежал вас ловить… Взяли билеты до Гурьянова, но вот в Гурьянове ли выйдут – вопрос, как говорится, интересный…

– Да уж, рисковать не стоит, – согласился Алексей. – Перетекаем в четвертый вагон.

Вы, Юрий Яковлевич, первым, мы – за вами. Павел, Татьяна, изображаете влюбленную пару, сумеете?

Зорин посмеивался, теперь на законных основаниях можно лапать коллегу, и пусть попробует возразить. Татьяна возмутилась: с какой стати? Ей в этом смысле Зорин вообще не нравится! «Знаешь, Рогачева, ты мне ни в каком смысле не нравишься, – Зорин украдкой подмигивал. – Но я же не митингую, выполняю то, что приказано». Первым шел Юрий Яковлевич, остальные отстали. Вагоны подпрыгивали на стыках, душераздирающе скрипели сцепки, узкие проходы между вагонами ходили ходуном. В тамбурах дымили и матерились законопослушные граждане. Сальный тип в наколках пытался познакомиться с Рогачевой, настучать по ушам ее спутнику, чтобы не хамил нормальным пацанам. Номера вагонов щелкали в голове, как цифры на счетчике таксомотора.

Перед входом в искомый вагон Костров пропустил подчиненных, пристроился сзади. Стало как-то не по себе – почему, интересно? Опустил голову, стал потирать нос свернутой газетой. Вагон был наполовину пуст, свободных мест хватало. Кайгородов устроился в первом отсеке, выразительно повел головой: там они, проверено. «Там» – это в середине вагона. Он сразу вычислил эту троицу, мурашки побежали по коже. Как же тесен этот мир! Невольно выручила Рогачева – взоры мужиков устремились на девушку, Костров успел отвернуться и сесть на ближайшую свободную лавку. Коллеги тоже далеко не ушли, свернули в отсек на противоположной стороне. Зорин рвался к Татьяне под бочок, но та выразительно кивнула: нет уж, возлюбленный, садись напротив. Павел надулся, но упорствовать не стал. Граждане, лениво наблюдавшие за ними, быстро потеряли интерес. Павел отыскал глазами начальника, заскользил дальше по головам присутствующих. Народ путешествовал разношерстный: дачники, жители подмосковных городов