Сквозь другую ночь - Вадим Юрьевич Панов

– Вот они и разбираются, – вздохнула Таисия. – Узнали, что Русинов интересовался книгой, и тянут за эту нить.

– Только за эту?

– Насколько я поняла, они рассматривают все версии и эту в том числе.

– Они серьёзно думают, что ты зарезала бывшего полицейского за то, что он задавал тебе вопросы о книге?

– Да, звучит бредово. – Таисия передёрнула плечами.

– А ты его зарезала?

– Ты смеёшься?

– Я спрашиваю. – Карина чуть повысила голос.

– Нет, конечно.

– Получается, тебе не о чем беспокоиться.

– Ну… – Таисия вновь дёрнула плечом. – Вербин был у Эма…

– Эм – это твой издатель?

– Да. Эммануил Тюльпанов.

– И о чём они говорили?

– Эм сказал, что это был странный разговор. Вербин расспрашивал о книге: как она была написана, как её редактировали, как я себя вела в процессе работы с редакторами и корректорами. Ну и всё такое.

Карина промолчала. Однако сделала это настолько красноречиво, что Таисия тихо выругалась. Но от комментариев воздержалась и продолжила рассказ:

– Потом он был у Серёжи Блинова – с теми же расспросами. Тут я не выдержала, приехала к нему и всё высказала.

– Прямо в лицо?

– Да.

– Зачем? – не поняла Карина.

– Я была возмущена!

– Твоё возмущение понятно, но оно ничего не изменит. Только укрепит подозрения.

– Подозрения в чём? Я же сказала, что не убивала Русинова!

Последний возглас получился чересчур эмоциональным и громким. Воскликнув, Таисия мгновенно опомнилась и огляделась, с облегчением увидев, что ближайшие лавочки пусты, прохожих нет и её никто не услышал.

– Вербин спрашивал про алиби?

– Я сама сказала, что предоставлю его.

– Но он не спрашивал?

– Нет.

– Значит, Вербин понимает, что ты не убивала.

В устах прагматичной Карины утверждение прозвучало очень веско. Но, как показалось Таисии, не совсем закончено.

– И всё? – спросила она.

– Что «и всё»? – не поняла Карина.

– Это единственное, что он понимает? – поинтересовалась Таисия таким тоном, будто Карина была или начальницей Вербина, или умела читать его мысли.

И в этом была вся она.

– Отличный вопрос, а главное – абсолютно логичный. – С улыбкой, как в старые добрые времена, ответила Карина. – Да, Тая, Вербин пришёл к тебе не потому, что думает, что ты убила Русакова.

– Русинова.

– Непринципиально, – махнула рукой Карина. – Вербин пришёл к тебе с той же целью, что и Русинов – его интересует книга. Только у Вербина, в отличие от Русинова, есть полномочия. И он будет тебя прессовать.

– Как долго?

– Как только Вербин убедится, что всё написанное в твоём романе – авторский вымысел, он исчезнет. А до тех пор нас ждут немного нервные дни.

– Нас? – переспросила Таисия.

– Нас, – спокойно подтвердила Карина.

– Спасибо.

– За что?

Таисия не сомневалась в том, что Карина знает, за что она её поблагодарила, поэтому ответила коротко:

– За этот разговор.

За то, что он вообще состоялся. И за то, что Карина позвонила сама.

– Разговор был нужен, – очень медленно ответила Карина.

– Всё равно спасибо.

Карина посмотрела на часы, дав понять, что их время подошло к концу, но вместо того, чтобы подняться, негромко, но очень твёрдо и уверенно, в своей манере, произнесла:

– Тая, ты сейчас взволнована, поэтому видишь некоторые вещи в неправильном свете. Наш разговор состоялся потому, что должен был состояться. Он был в равной степени нужен и мне, и тебе. Но он ничего не поменяет в наших отношениях, я буду ненавидеть тебя до конца жизни. Своей жизни, потому что если ты умрёшь раньше, я продолжу тебя ненавидеть и буду иногда приходить плевать на твою могилу.

* * *

«Но, как ни старайся, успеть всё задуманное в течение одной Ночи невероятно сложно. Приходится делать „заготовки“. В прошлый раз их было две, на этот раз получилось обойтись одной. Что такое „заготовка“? Это жертва, с которой предварительные процедуры я провожу заранее, а убиваю последней или предпоследней, чтобы не тратить драгоценные часы Ночи.

На этот раз „заготовкой“ стал мужчина. Тоже одинокий – да, увы, в этом я часто повторяюсь, но таковы требования: одиноких людей проще выследить, и они более склонны к стабильному распорядку дня, что для меня крайне важно. Я стараюсь выбирать одиноких людей, зато других повторов практически не встречается, тем более – в способах убийства. Пять жертв – пять способов – пять жизней. Наверное, можно было бы сказать: пять смертей, но я не приношу людям смерть, я забираю их жизни. Это очень важное различие, имеющее огромное значение для моего восприятия Ночи. И того, что я делаю. Я ничего не даю, я ничего не приношу, я не разносчик пиццы. Я забираю. Беру то, что назвал своим – их жизни, обретая невероятное внутреннее равновесие и силу.

Так вот, „заготовка“.

Мужчина заканчивал работу в пять, дома всегда оказывался в половине седьмого. По дороге никогда никуда не заходил, потому что всё, что требовалось для жизни, заказывал на дом.

Я встретил его у подъезда под видом курьера. Вы обращаете внимание на курьеров, которые входят в дом вместе с вами? Вот и он не обратил. Как и на то, что я вышел на его этаже. К тому же я первым нажал на кнопку в лифте, так что всё выглядело более чем естественно. Я знал, что его квартира налево. Поэтому сделал шаг вправо, заодно убедился, что на площадке спокойно, ну, разве что соседи следят за происходящим в дверные „глазки“… Но зачем? Их ведь не предупредили, что сегодня на этаже разыграется сцена из блокбастера. Вы часто смотрите в дверные „глазки“ без причины? Вот и они не стали. Я сделал шаг вправо, бесшумно повернулся и в тот миг, когда мужчина открыл дверь, втолкнул его в прихожую, одновременно делая укол в шею.

Препарат действовал быстро, но не молниеносно, требовалось некоторое время удерживать жертву, не позволяя ей закричать или начать сопротивляться. Я знал, как правильно провести захват, и был сильнее выбранного для этой Ночи мужчины, поэтому всё прошло так, как задумано: несколько секунд мы почти бесшумно боролись в прихожей, после чего он затих, а я закрыл дверь и пару долгих минут наблюдал за площадкой в „глазок“. Никого.

Убедившись, что наша возня не привлекла внимания соседей, я снял с мужчины куртку и ботинки, втащил в гостиную, достал из сумки скотч и тщательно связал. И заклеил рот. Была, конечно, вероятность, что мужчина задохнётся, но то был рассчитанный риск, в конце концов, даже если он задохнётся, то всё равно умрёт в эту Ночь. По идее, после укола он должен спать