Рукопись, найденная в Выдропужске - Анна Викторовна Дашевская

знакомых есть кошка? У Балаяна точно нет, иначе как бы Вероника там жила в этом случае. Да и не любит он кошек, он собачник. Сто пудов, что нет у Лёлика, я у него в доме бывала. И потом, в съёмных квартирах – а Лёлик снимает! – обычно не разрешают селиться с животными. Есть кот у Натальи Геннадьевны, только у неё сфинкс, лысый и морщинистый.

Во, вспомнила! продавщица Марина – кошковладелица, обычно, когда они вдвоём с Виолеттой работают в торговом зале, основную часть времени тратят на разглядывание фотографий Мисюсь и обсуждение её шалостей. Только как-то не очень я могу себе представить Марину, томную блондинку с длиннющими ногтями, которая по чердаку пробирается в квартиру босса, беседует с Вероникой за чашкой кофе, а потом в кабинете хватает нож для писем и тычет им прямо в живого человека. Это ж какой усилие надо приложить, нож-то совсем не острый?

На этой интересной мысли я и уснула. Вопреки ожиданиям, никакие ужасы мне не снились, а снилась почему-то Софья Михайловна из Вёшек, с которой мы вели долгую и совершенно бессмысленную беседу о грибах.

***

Спускаясь утром на кухню, я ожидала чего угодно, только не оглушительного восторженного визга двух мальчишек, как раз в этот момент влетевших в двери и немедленно повисших на Кузнецове. «Выходит, он тут бывает достаточно часто, и с младшими представителями семьи Алябьевых в большой дружбе» – мелькнула мысль, тут же вытесненная новой звуковой атакой. С мольбой я посмотрела на майора, но тот только руками развёл, мол, пока весь восторг не выплеснется, выключить звук не удастся.

– Тогда кофе, – кивнула я сама себе и отправилась в закуток, условно считающийся кухней.

Впрочем, если в помещении имеется плита, плитка, печь – да хоть очаг! – и хотя бы крохотный столик, оно автоматически может носить это гордое название. Зато тут стояла шикарная итальянская кофеварка, рядом лежали капсулы и стояли рядком чашки. Чего ещё надо поутру?

Правильно, каплю молока. Выбрав кофе по своему вкусу, я сделала первый глоток и ощутила всеми нервными окончаниями, как детские вопли удаляются куда-то за дверь, на улицу, в сад, а глаза открываются и начинают видеть окружающий мир.

– Вот уж не думал, что ты такая кофеманка, – с некоторым удивлением сказал за моей спиной майор.

– Вообще – нет, а сегодня как-то поняла, что не обойдусь без него. Так-то я с удовольствием пью по утрам хороший чай. Между прочим, Ахматова утверждала, что люди делятся на две категории: тех, кто любит чай, собак и Пастернака, и тех, кто предпочитает кофе, кошек и Мандельштама. Первые – люди простоватые, но надежные, вторые – изысканные и утонченные, но полагаться на них не стоит.

Хмыкнув, Алябьев оттеснил меня от аппарата и зарядил новую капсулу.

– И к какой категории ты себя относишь?

– Получается, что ни к какой, – я сунула пустую чашку в раковину и развела руками. – Чай и кофе пью с одинаковым удовольствием, из поэтов больше всего люблю Тарковского и Луговского, а животные… Своих никогда не было, но собаки ко мне равнодушны, а кошки относятся с сомнением.

Тут я прикусила губу, чтобы не проговориться – обещала ведь Ирине не обсуждать с её мужем Вероникину аллергию! Вот и молчи, Литвинова, не нарушай конвенцию.

К счастью, разговор на грани опасного прекратился сам собой: пришла оживлённая и весёлая Ирина со словами:

– Ну что, идём на верховую прогулку?

И мы пошли.

С лошадьми у меня отношения практически никакие. Как я говорила Алябьеву, в седло я не садилась лет десять. Правда, говорят, что это не иностранный язык, не забывается, но кто его знает? Тогда, при жизни родителей, мы несколько раз даже ездили вместе в длительные конные маршруты, по Алтаю, помнится, больше чем на неделю. Но то была другая жизнь, другая я и другой мир вокруг.

Больше всего я опасалась «капризной красотки», бывают такие не только среди людей. И такая среди предложенных нам лошадей была. Я вздохнула с облегчением, когда выяснилось, что эта серая в яблоках кобылка по кличке Ухча достаётся Ирине, она давно знакомы и отлично контактируют. Мне же выдали меланхоличного немолодого мерина со спиной такой ширины, словно под седлом был обеденный стол. Предложенную морковку мой новый четвероногий друг принял благосклонно, и в дальнейшем никаких неприятностей не приносил.

Ах, да, звали его – внезапно – Лютиком.

Неспешной короткой рысью мы проехали вдоль озера, свернули на лесную дорогу, остановились передохнуть на живописной полянке у ручья. Здесь Ирина быстро и умело раскинула что-то вроде небольшого пикника с пирожками и чаем из термоса, лошадям ослабили подпруги и угостили морковками. Потом вернулись в сёдла и пустились в обратный путь уже шагом; младшие Алябьевы атаковали вопросами Сергея, Ирина беседовала с хозяйкой всего табуна, Татьяной, мне же автоматически достался в спутники и собеседники майор Алябьев.

– Расскажи про ваши поиски, – попросил он вдруг. – Серёга говорил, но у тебя явно больше информации.

– Да ну, – я махнула рукой. – Пока что преимущественно все находки с частицей «не».

– Это как?

– То, что удалось найти, не имеет никакого отношения или к самому Чевакинскому, или к постройкам. А то, что имеет к нему отношение, только говорит о невозможности существования какого-либо последнего проекта. Так что, боюсь, и от епархиальных архивов мы не получим ничего внятного.

– Если они вообще ответят, – хмыкнул майор.

– Вот именно. Знаешь, в любой работе такое бывает: вот не задалось с самого начала, и как ты ни крути, какие силы ни прикладывай, всё равно толку не будет. А в моём деле это действует втрое и вчетверо.

– В твоём деле – в букинистике?

– Не совсем. Ты ж знаешь, самое для меня интересное – это поиск. В известном смысле, такая работа сравнима с работой сыщика, только… э-э-э…

Тут я запнулась, потому что чуть было не сказала гадость. Впрочем, Алябьев догадался и не обиделся, лишь рассмеялся.

– Ты хотела сказать, только чище?

– Ну… да.

– С этим не поспоришь. И кроме того, ты можешь сказать заказчику, мол, простите, но интересующие вас чертежи или что там было?

– Скорее, дневниковые записи и рисунки.

– Рисунки, мол, не сохранились. Денег не заплатят, но это риск частного предпринимателя. А вот я обязан разыскать виновного и доказать, что, предположим, Веронику Корских убил именно он, предоставить все улики, написать тонну бумаг и передать дело в прокуратуру.

– А если не отыщешь? – глупый вопрос, понимаю, но он сам слетел с языка.

– Премии лишат, – хмыкнул Алябьев. – Плохо то,