«Морской чёрт» выходит на берег - Владимир Васильевич Каржавин

Пруссии и был привилегированным человеком, то есть входил в окружение Геринга. Поэтому он мог близко подходить к испытательному полигону и догадываться, что там происходит. Если там проводились испытания лодки-танка, то рев танкового двигателя отличить от других, таких как автомобильный, нетрудно для человека военного времени. Может, и о тайнике он знает, но не говорит. А если лодка "Зеетойфель", как назвал ее Исмаилов, вновь появится на берегу, погрузить содержимое тайника для Бруно Шульца, обладающего большой физической силой, сложности не представляет.

— Резонно… Слушаю твои подозрения, капитан Дружинин, — Костров перевел взгляд на Сергея.

— Мои подозрения — Богословский.

— Тот, что забрал "Спидолу" с янтарем?

— Нет, не он, а его дядя Арсений Кузьмич Богословский, бухгалтер одной из строительных организаций.

— Дядя? Интересно… ты ведь его уже допрашивал?

— Допрашивал, но вскрылись кое-какие обстоятельства. Пять дней назад звукорежиссер Богословский получил телеграмму вот такого содержания, — Сергей достал из папки лист бумаги, на котором был воспроизведен текст телеграммы: "Срочно приезжай. Мама плохом состоянии". И Богословский тотчас отбыл из санатория "Волна" в Москву.

— Ты уже об этом докладывал, — перебил его Костров.

— Простите, товарищ полковник, но не это главное. — А что?

— А то, что телеграмма была отправлена не из Москвы, а с нашего главпочтамта. Я не поленился зайти и это выяснить. И что интересно: отправитель себя не указал. Кто мог дать такую телеграмму? Только дядя Богословского. Зачем? Затем, чтобы отправить своего племянника подальше, в родную Москву. Но и это еще не все. Я успел навести справки: Арсений Богословский заядлый охотник, член Областного общества охотников и рыболовов. И, что самое главное, Арсений Богословский исчез. Ни соседи, ни сослуживцы два последних дня его не видели.

— Резонно… — снова произнес это слово Костров и задумался. — Обе версии, твоя, лейтенант, и твоя, капитан, имеют право на существование, но и на обоснованную критику.

Костров притушил окурок и продолжил:

— Начну с того, что начальник нашего радиотехнического отдела Воронцов считает, что человек, отправляющий с передатчика сверхкороткие сигналы, должен хорошо разбираться в радиоделе. И здесь возможны два варианта: он использует старый, но усовершенствованный немецкий передатчик, либо через кого-то получил новый. Сейчас иностранные агенты начинают такие использовать, и засечь создаваемые радиовыстрелы достаточно трудно. Разве что в Москве, Ленинграде, других крупных городах, где есть иностранные консульства, это возможно благодаря наличию специалистов и соответствующей техники. А кто где и когда обучал Бруно Шульца и Арсения Богословского радиоделу? Так что сомнительно, хотя проверить надо.

Довольный собственным умозаключением, начальник Управления обвел взглядом своих сотрудников. Сергей Дружинин слегка приподнял руку, как бы прося слова.

— Что у тебя еще? — отреагировал Костров.

— А если человек в плаще и человек, передающий радиосигналы, не одно лицо?

— Не верю. Держать законспирированного радиста ради нескольких секунд связи… Радиосигналы появились в этом месяце, — чувствовалось, что Костров начинает повышать голос. — Ты, Дружинин, чем вдаваться в споры, проверил бы телефонную связь. Кому звонил Исмаилов? Кому он сообщал: "Она на месте"?

Сергей грустно вздохнул:

— Обижаете, товарищ полковник. Первым делом проверил. Номер, по которому трижды звонил Исмаилов, вот уже больше года, как снят с абонента.

— Как снят? Ведь Исмаилов звонил кому-то?

— Будем разбираться с телефонной станцией.

— Так разбирайтесь! Работайте, — Костров снова повысил голос.

— Нам бы кого-нибудь еще…

— Нет у меня свободных людей. Все заняты!

— Но мы ведем дело государственной важности.

Начальник Управления полковник Костров медленно поднялся. Дружинин и Малышкин последовали его примеру. Они знали, сейчас последует нравоучение. И не ошиблись.

— Капитан Дружинин, повторяю в десятый раз, у нас нет дел не государственной важности, все дела государственной важности! Завтра ко мне в это же время с докладом.

— Слушаюсь! — все, что оставалось ответить Сергею.

Костров смерил его взглядом и, видимо, решив смягчить концовку совещания, сказал:

— По поводу помощников. На днях Ляшенко вернется из Бердска, подключу кого-нибудь из его группы к вам. Кстати, Сергей, можешь порадоваться за своего друга — Ляшенко "взял" Мозыря!

Проиграв в дебюте две пешки, Сергей понял, что противостоять сегодня Михаилу Григорьевичу он не сможет и бережно положил короля на шахматную доску.

— Как, уже сдаешься? Так быстро? С твоими небольшими потерями еще играть и играть, — Вольский был обескуражен.

— Да вот не играется, извините… — Сергей поднялся.

Придя в свою комнату, он привычно устроился на диване. Достал любимый томик Лермонтова. Полистал. Тяжело вздохнул. Не читалось, как и не игралось десять минут назад. А все думы, думы… Прошедший день был крайне напряженным. Сначала все пошло как будто хорошо. В квартире у сбежавшего Арсения Богословского произвели обыск и обнаружили рыбацкий плащ с капюшоном. Сверили с тем, который Охотник дал при встрече Исмаилову — один к одному! Опросили соседей, они утверждали, что Богословский заядлый охотник. После этого Сергей почувствовал, что на верном пути. А… спустя насколько часов бухгалтер был задержан на вокзале. Вскоре выяснилось, что его бегство связано с растратой крупной суммы денег. Но главное в другом. Допрос показал, что Арсений Богословский никакого отношения к встрече Исмаилова не имеет. Да, он охотник, но разрешения на присутствие в запретной зоне не получал. И телеграммы племяннику с главпочтамта не давал. Более того, сообщение о спешном отъезде его племянника вызвало у него удивление. В результате версия не прошла. У Малышкина дела обстояли не лучше. У Бруно Шульца не было даже водительских прав, а на охоту он не ходил года три. Да и пропуск в запретную зону бывшему приближенному к Герингу вряд ли кто-либо рискнул выдать. Тупик?

Что дальше? Сергей лежал и думал. Снова появиться перед Костровым несостоятельным? Видеть его требовательный, а порой иронический взгляд: "Контрразведчик… тоже мне…" Нет-нет, должна же быть хоть какая-то зацепка… Какая? Пропуск на посещение запретной зоны? Но такой имеют десятки человек. Долго проверять, хотя придется. ГАЗ-69? Но такой тоже имеют десятки, вот если бы номер… Что еще? Не выходил из головы допрос Исмаилова. Что-то странное было в его показаниях, хотя в его чистосердечном признании никто не сомневался. Что? Стоп… вот что! Исмаилов организовал проверку Дронова по линии радиомастерской и поручил это покойному ныне Лещуку. Лещук, в свою очередь, привлек Комлева и Богословского и потом сам же сообщил Исмаилову, что канал связи провален. Откуда Лещук это узнал? Кто ему сообщил? Сам он "Спидолу" из палаты Богословского не забирал. Ее вообще никто не забирал. А вывод однозначный: канал связи через радиомастерскую провален! Значит, Лещуку сообщил кто-то, кто имеет отношение к санаторию "Волна"?

Еще важный момент из показаний Исмаилова, когда тот на вопрос об Охотнике