Так завершается карьера сыщика в XIX веке - Михаил Леккор

Но это еще ничего. Самое нехорошее, что кто-то из вашего окружения работает источником и болтает невесть что.

Император засопел. Обиделся. Константин Николаевич тоже бы обиделся. Находится под колпаком у своего слуги мало приятно. Но он продолжил:

— И ведь это явно не слуга. Слишком уж много знает.

— Кто? — прямо спросил император.

И его зять также прямо ответил:

— К сожалению, косвенные и даже прямые данные показывают, что это лицо, одинаковое близкое к вам, ваше величество, и ко мне.

— Но ведь это же… — недоуменно сказал Николай. Он вспылил: — Константин Николаевич, не сходите с ума! Заподозрить вашу жену и мою дочь в этом гнусном злодеянии!

— Собственно, англичане разработали план диверсии именно из этой причины. Незаметно засунуть подложный документ в ваш сейф. А потом уже другими людьми вытащить его. И устроить скандал на весь мир, — объяснил императору зять, — разумеется, ваши протесты о том, что это не ваш документ и вам его незаметно подсунули, никто не обратит внимания. Главное, подловить под руку коварную Россию и за одним решить свои проблемы.

Что же касаетсяМаши, я ее никак не обвиняю в такой вине. Максимум — в длинном языке и в подозрительных знакомых. Причем и те наверняка тоже болтают напропалую, совершенно не думая о последствиях

Николайвозбуждении зашагал по кабинету:

— Это Бог знает что. Будто я уже не император, а мой кабинет превратилась в площадь в центре Санкт-Петербурга в весенний день! Всяк ходит и протягивает шаловливые ручонки!

И Мария. Повелеваю… — он остановился, не понимая, что ему потребовать — арестовать? Наказать? Э-э-э, поговорить? — посмотрел на зятя. Он муж, он должен знать, — что ты хочешь сделать?

— Поговорить наедине с нею, объяснить и, если согласится, попросить более зримо выбирать знакомых и поменьше с ними сплетничать.

— Да! — угрюмо согласился Николай, — а то уже черт знает что!

Жандармы скромно молчали. Они сказали самое неприятное и теперь им предстояло принять весь гнев монарха. И гнев, по-видимому, в большом объеме. Лишь бы потом результативная часть не оказалась эффективной. А то ведь, как вверх, так и низ можно двигаться быстро. Остаться бы статским советником! Или, хотя бы, сохранить головы на плечах.

К счастью (к несчастью) для него, в кабинет как бы незаметно проникла в отличие от окружаемых счастливая Мария Николаевна. Дочь и будущий внук кардинально изменили настроение Николая. Он перестал злится, стал почти радостным и неестественно весело-оживленным. Спасены! Или, по крайней мере, ушли от ответственности за чужую вину!

Как оказалось, его жена пришла сюда отнюдь не случайно. Слышав от своей матери, что, скорее всего, мужчины будут обсуждать некие деловые вопросы и примерно догадываясь, какие, она поспешила в кабинет, чтобы взять на себя часть недовольства отца.

Константин Николаевич был поражен (хотя бы!). Эта-то женщина откуда все узнала? Ведь, казалось бы, вся ее сегодняшняя жизнь лежит вокруг их будущего первенца, вон уже какой живот. И она только и думает, как положить живот, чтобы не обеспокоить. И вот тебе на!

Место было не то, все еще недовольный Николай строго смотрел на шушукающих родственников. И муж придержал свое весьма жгучее любопытство. Клятвенно пообещав себе вырвать из жены все ее тайны.

А пока было некогда.

Николай Константинович, видимо, интуитивно почувствовав дурное настроение всесильного деда, на этот раз зашевелился в животе матери, заставив ее застонать. Но потом довольно улыбнувшись. Вот какая она! И от неприятного разговора с мужем сумела уклониться и отцу оказалась нужна!

На ее несчастье она не сумела укрыть улыбку и сразу почувствовала нехороший блеск в глазах мужа и саркастический изгиб губ отца.

«Вот ведь, — сердито подумала Мария Николаевна, — все всё видят и понимают, ни от кого не спрячешься».

Хотя, разумеется, августейший отец с его постоянными государственными заботами и любовью к дочери никогда бы не опустился до допроса зачем и почему.

Впрочем и муж, — она любовно посмотрела на супруга и еле слышно вздохнула: — другое дело, что ее Костя сам все додумает и, как правило, верно. Вот ведь, Господи, дал ему Бог талантище, не скроешься!

— Гхм! — кашлянул Николай, дав ей внука, — дорогая, ты не спросишь у своей мамы Александры Федоровны, когда она собирается обедать?

Поручение, конечно, было на уровне прислуги и можно было бы рыпнуться. Но Мария понимала, что таким образом ее деликатно выпроваживают, поскольку разговор будет неприятный и ей лучше не слышать. Еще расстроится ненароком и ребенок занервничает. В итоге страдать будет совершенно невинный сынуля.

— Хороша, папА, — согласилась Маша, как послушная дочь, — я спрошу, — но тут же обусловила границу смирения: — я приду через десять минут. Не скучайте!

Вильнула подолом платья, умудрилась погладить мужа по голове и вышла.

Константин Николаевич, не обращая внимания на улыбки присутствующих, невозмутимо поправил прическу. Молодая жена в присутствии только отца и близкого человека целомудренно показала близость к мужу. Радоваться надо красавице, а не сердится.

— Господа! — обратил император на увлекшихся жандармов, — предлагаю вам вернуться к нашему вопросу. А то вы ведь слышали — Константина Николаевича через десять минут уведет с собой жена. И он с нею хочет поговорить. Только поговорить, — с нажимом повторил он, — не так ли, дорогой зять?

— Совершенно верно, ваше императорское величество! — твердо сказал великий князь. Его Маша увлеклась и наболталась. Типичная ситуация для женщины. Надо будет сказать любимой «Фу!» и пригрозить пальчиком. Надеюсь, на первый раз хватит?

Честно говоря Николай собирался мягко его поддеть и указать на примерные границы. Мол, взрослый мужчина, а тянется за подолом юбки. Пора уже и выглянуть на взрослый мир.

Но зять его удивил и обрадовал. Он повел себя, не только как действительно взрослый, но и еще влюбленный мужчина. При звуке имени его жены, он не только. Не только досадливо украсил физиономию, но и счастливо улыбнулся. чувствовалось, он в нее влюблен, и не только из-за ее высокого положения, но и из-за того, что она красивая женщина. И при этом был строг. Попадет ей на орехи. Но не очень сильно.

Глава 19

— Константин Николаевич, — гораздо мягче, чем собирался, сказал Николай, — вы стоите во