Пропасть - Роберт Харрис

сорочку из «Соматофф» на Оксфорд-стрит, а Бланш – милая Бланш! – связала шарф. Маленькие девочки нарисовали для нее картинки и нарвали цветов. Родители преподнесли ей набор дорожных чемоданов с монограммой «Б. В. С.» по ее полному имени – Беатрис Венеция Стэнли, несомненно купленный специально для так и не состоявшегося путешествия в Индию и Австралию, а также банковский чек, пришедшийся весьма кстати. После того как все их подарки были открыты и встречены восхищенными охами, она перешла к присланным с утренней почтой: паре вечерних перчаток от Уинстона и Клемми, томику любовной лирики, подписанному Морисом Бэрингом (его подарок, но не его стихи, как с облегчением убедилась Венеция), и чудовищному, но, разумеется, очень дорогому украшению из стекла от Эдвина Монтегю.

Венеция прочитала письмо от премьер-министра, прежде чем взглянула на его подарок:

Завтра исполнится двадцать семь лет с того дня, как ты впервые открыла глаза в этом грешном мире, и не прошло еще и трех с момента, когда я совершил величайшее открытие, узнав тебя. Иногда, оглядываясь назад, я думаю, что ты, возможно, предпочла бы, чтобы я этого не сделал, и между нами все оставалось бы по-прежнему…

Она пробежала глазами оставшуюся часть письма и убрала его в конверт. Семья внимательно наблюдала за ней, но никто не проронил ни слова. После сцены за завтраком они сумели подавить в себе любопытство, но Сильвия все равно не удержалась:

– Интересно, что он тебе прислал?

Венеция поняла из письма, что это будет нечто достойное (надеюсь, дорогая, они тебе понравятся: со дня Сотворения мира или, во всяком случае, с тех пор как люди научились печатать книги, ни одна из них не несла в себе такого глубокого и искреннего послания любви).

– Давайте посмотрим.

Она сорвала плотную коричневую оберточную бумагу, и хотя эти книги трудно было назвать романтичными, подарок тронул ее. При всех своих заботах и грузе ответственности он все же взял на себя труд самостоятельно выбрать их. Милый, дорогой Премьер!

– Оливер Твист? – удивилась Сильвия. – Это что, школьная награда?

– Что ж, думаю, это очень любезно с его стороны, – сказала леди Шеффилд, подошла к французскому окну и посмотрела на небо. – Похоже на то, что солнце сегодня непременно выглянет и мы все-таки сможем устроить пикник.

В день рождения Венеции в Пенросе всегда устраивали пикник, если позволяла погода. Это была еще одна семейная традиция.

Димер проехал вдоль границы поместья до начала насыпи, соединяющей Холи-Айленд с Англси, – «дамбы Стэнли», как было указано на карте. «До чего же унылая местность, словно в первый день Творения», – подумал он. Докуда достигал взгляд, тянулось бесконечное серое пространство ила и воды, и только стаи морских птиц разыскивали себе пищу на показавшихся из-под воды берегах.

Он медленно катил по прибрежной тропе между низкой каменной стеной сухой кладки и желтым кустарником, пока примерно через полмили дорогу не преградили запертые на висячий замок ворота с табличкой: «ПОМЕСТЬЕ СТЭНЛИ. ЧАСТНЫЕ ВЛАДЕНИЯ. ПРОХОД ЗАПРЕЩЕН». Он спешился, перенес велосипед через стену и сам перепрыгнул следом. Потом спрятал велосипед, прикрыв ветками, и направился в лес.

Огромного дома еще не было видно, но Димер уже ощущал его близость. Возле тропы стояла скамейка, а чуть дальше – каменный обелиск с потускневшей от времени надписью. Перейдя через ручей по мостику, Димер разглядел сквозь подлесок высокую каменную стену, увитую плющом, и маленькую дубовую готическую калитку в ней. Стена тянулась на добрых пятьдесят ярдов в обе стороны и заканчивалась круглыми башенками с бойницами, как у крепости из учебника истории. Димер дернул за кольцо, ожидая, что калитка окажется запертой, однако она с легкостью открылась. Он постоял, прислушиваясь, но различил лишь глухие крики лесных голубей да отдаленный перестук дятлов, и тогда шагнул в калитку. Стена была толщиной четыре фута, а за ней снова росли деревья. Постепенно лес начал редеть, и вот он снова увидел дом в нескольких сотнях ярдов впереди, за широкой лужайкой, усаженной вековыми буками и кедрами. Димер достал подзорную трубу и медленно осмотрел дом слева направо: три этажа, огромные окна, высокие трубы, просторная терраса со столами и креслами, крыльцо, спускающееся к лужайке. И никакого движения, если не считать разгуливающего перед домом павлина.

Димер опустил подзорную трубу. Он уже зашел очень далеко и теперь гадал, что еще должен предпринять. Что он мог доложить Келлу, за исключением того, что мисс Стэнли живет на весьма и весьма широкую ногу? Осторожность подсказывала, что пора удирать, пока его не поймали. Но уходить он не хотел. Тогда получилось бы, что все его усилия были напрасны. Он сел, прислонившись спиной к дереву, подтянул к себе колени и задумался.

Было еще утро. Ветер спал, солнце стояло высоко и вовсю припекало. Он снял кепку и вытер вспотевшее лицо. Вокруг жужжали насекомые. Муравьи кусали за лодыжки. Димер поднялся, чтобы смахнуть их, и вдруг уловил какое-то движение на террасе. В подзорную трубу он разглядел, как вереница слуг в униформе прошла через террасу, спустилась по ступенькам на лужайку и направилась прямо к нему. Их было больше полудюжины, даже ближе к целой дюжине, они несли плетеные корзины, одеяла, складные столы и стулья. Он спрятался за деревьями, пропуская их. Один из слуг, судя по ворчливому тону, на что-то жаловался, хотя слов Димер не разобрал. Служанка ответила, что, если ему что-то не нравится, он может пойти в армию, а недовольный слуга ответил, что в понедельник так и сделает. За этим разговором они и проследовали в сторону моря.

Димер снова навел на дом подзорную трубу. Прошло еще полчаса, прежде чем показалось семейство Стэнли, нарядившееся словно на скачки. Димер насчитал пять леди в длинных платьях, затейливых широкополых шляпах и с зонтиками в руках, одного пожилого джентльмена в сером сюртуке и цилиндре, двух маленьких девочек и двух нянь в одинаковых темных платьях, везущих две коляски – одну сидячую и одну обычную, и бегущую впереди всех собаку. Собака ему сразу не понравилась, и он отступил еще глубже в лес, но не настолько далеко, чтобы не узнать Венецию Стэнли, когда та проходила мимо, держа за руку одну из девочек. Когда вся процессия скрылась из виду, Димер оглянулся на дом. Должно быть, там сейчас почти никого нет. Что, если положиться на удачу и пробраться туда? Он может найти что-нибудь важное. Но если его поймают и узнают, кто он такой, тогда ему конец. И Димер отказался от этой идеи.

Помедлив еще пару минут, он