Пропасть - Роберт Харрис

– Эдит, дорогая, ты не могла бы оставить меня одну ненадолго. Закончишь потом.

Когда горничная вышла, Венеция села за туалетный столик и дочитала письмо.

Жаль, что у нас нет какого-нибудь кода, кот. мы могли бы использовать в телеграммах. Например, этим утром мне так хотелось, чтобы ты прежде всех остальных узнала о том, что произошло и происходит. Как ты думаешь, возможно ли создать что-то подобное? Ты могла бы придумать и даже разработать его в свободное от охоты на креветок время. Во многих случаях это избавило бы нас обоих от беспокойства и помогло бы передать наши истинные мысли и желания.

Я люблю тебя, милая, так сильно, что невозможно выразить словами, но однажды ты это узнаешь.

Она снова взяла телеграмму. В последнее время он присылал ей все больше и больше документов: письмо, собственноручно написанное ему королевой в минувший четверг, еще одно вчера – от лорда Китченера о переброске войск. Но это совершенно точно было самым невероятным. На телеграмме стоял гриф «СЕКРЕТНО», в ней содержались подробные сведения об оборонительных позициях, на которые отступала армия, и все это он послал обычной почтой! Что ей теперь делать с этой телеграммой? Вряд ли она могла дать ему совет по военной тактике.

И хотя он уверял, что его дух не сломлен (Китченер не впал в отчаяние, и я тоже), она чувствовала, в каком он находится напряжении. Таким способом, каждый день делясь с ней новостями, он словно ослаблял давивший на него груз ответственности. Венеция не собиралась льстить себе – это было не в ее характере, – но сознавала, что в каком-то смысле именно так, поддерживая его уверенность, она может принести наибольшую пользу своей воюющей стране. Она должна воодушевлять его, любить его еще больше, чем прежде.

Она взялась за перо.

Мой милый…

Однако ее больше не забавляла возможность получать всю эту важную информацию, тем более проживая под одной крышей с беспокоящимися за своих мужей сестрами. Что из всего этого Венеция может им открыть? Наверное, ничего. Она решила, что пойдет в Холихед, как только допишет письмо, и заодно отправит телеграмму с просьбой сообщить все, что он сможет узнать о потерях, в особенности о том, нет ли среди них Энтони или Эрика. Она гадала, что еще он пришлет, на какой еще риск отважится и как долго ей придется изображать полную неосведомленность, прежде чем эта ужасная война закончится.

Глава 17

Два дня Димер внимательно наблюдал за домом, прежде чем нашел способ проникнуть в него.

С момента появления здесь он погряз в сизифовом труде, пропалывая сорняки. Стоило очистить одну огромную клумбу с цветами, как Геддингс приказывал взяться за следующую. Стоя на коленях с лопаткой в руке, он с тоской смотрел на крышу и трубы особняка, едва выступающие над парапетом. Окруженный стеной сад стал для него тюрьмой, выбраться из которой можно было только два раза в день, утром и после полудня, когда садовникам разрешалось на пятнадцать минут отлучиться в хижину и попить чая или когда он катил тачку к компостной куче и мог, проходя по краю лужайки, бросить быстрый взгляд на семейство и гостей, сидевших на террасе либо игравших в теннис и крокет.

В среду около пяти вечера он как раз толкал пустую тачку от компостной кучи в сад мимо одной из трех огромных викторианских оранжерей, но увидел там Геддингса, срезающего секатором лилии, и остановился посмотреть. Старший садовник заметил его и постучал по стеклу, приглашая зайти внутрь.

– Сделай одолжение, сынок, отнеси эту охапку экономке. Леди-хозяйка любит, когда каждый вечер на столе стоят свежие цветы. Подойди к парадной двери и спроси миссис Протеро.

Димер осторожно уложил шесть дюжин белых, розовых и желтых лилий в тачку и покатил ее вокруг дома. Остановившись перед парадной дверью, он потянулся было к колокольчику, но передумал и дернул за ручку. В холле никого не было. Он взял цветы и шагнул через порог.

Картины на всех стенах огромного холла, рыцарские доспехи у подножия лестницы, готический пристенный столик рядом с обеденным гонгом, каменный пол, покрытый коврами, высокий, искусно оштукатуренный потолок. Неподалеку громко тикали напольные часы. Откуда-то доносились женские голоса, смех и музыка, звучащая из фонографа. Димер двинулся по широкому коридору, ведущему в заднюю часть дома.

Не успел он сделать и дюжины шагов, как из-за угла появилась служанка-блондинка, несущая платье на сгибе локтя, – та самая горничная, которую Димер видел в окно прошлым вечером. Она уже прошла мимо, когда он окликнул ее:

– Простите, мисс, не могли бы вы помочь мне? Я ищу экономку.

Горничная обернулась:

– Она в столовой.

– Боюсь, я не знаю, где это.

– А, так вы новенький. Пойдемте, я покажу.

У нее был иностранный акцент – не немецкий ли? Господь милосердный! Они шли рядом, бок о бок.

Димер попытался завести разговор:

– Я работаю здесь только с понедельника. Меня зовут Пол Мерривезер.

Горничная открыла дверь и позвала:

– Миссис Протеро? Здесь садовник принес цветы. – У нее получилось «задовник». Она отступила в сторону, пропуская его, и улыбнулась. – Красивые цветы.

– Спасибо. Могу я узнать ваше имя, мисс?

Она холодно посмотрела на него и наконец ответила:

– Эдит. Эдит Винтер.

На следующий день Димер подгадал так, чтобы пройти мимо оранжереи в то же самое время, и Геддингс, как и ожидалось, снова попросил его отнести лилии в дом. И хотя Димер простоял в холле до тех пор, пока один из лакеев не окликнул его, мисс Винтер так и не попалась ему на глаза. В пятницу он снова появился возле оранжереи, и доставка цветов из-за нехватки работников в саду превратилась в одну из его негласных обязанностей. Но ему опять, второй день подряд, не удалось увидеть мисс Винтер.

В субботу во второй половине дня Димер был свободен. В час дня он получил от Геддингса плату, пересчитал монетки у себя на ладони, потом припрятал в своем жилище вместе с другими деньгами и поехал на велосипеде в Холихед. В первый раз с начала работы у него появилась возможность появиться в городе в обычное время. На почте он послал телеграмму Келлу:

СРОЧНО ТРЕБУЕТСЯ ИНФОРМАЦИЯ МИСС ЭДИТ ВИНТЕР, ПРИБЛИЗИТЕЛЬНО ТРИДЦАТЬ, ВОЗМОЖНО НЕМКА.

Похоже, это было первое его успешное детективное задание.

Он петлял на