Пропасть - Роберт Харрис

велосипеде по многолюдным улицам, наслаждаясь солнцем и легким ветерком, и как раз купил себе мороженое, когда увидел, как напротив кинотеатра «Ипподром» остановился большой автомобиль, из которого вышла Венеция Стэнли в сопровождении Эдит Винтер. Они пересекли дорогу и направились прямо в кинотеатр. Димер доел мороженое, привязал велосипед цепью к фонарному столбу и последовал за ними.

Они уже купили билеты, когда он подошел к кассе и заплатил четыре пенса. Маленький зал был почти заполнен. Димер поискал их взглядом и увидел, что они сидят, сняв шляпки, на шесть рядов впереди него. Он нашел место сзади, свет погас, тапер внезапно оборвал подборку из произведений Гилберта и Салливана[26] эффектным аккордом. Начался показ кинохроники, и за титрами «Ожесточенные бои во Франции» замерцали кадры: корабли отплывают из Саутгемптона, солдаты дергающимся шагом маршируют по обсаженной тополями прямой дороге, пулеметчики ведут огонь в облаке порохового дыма. Затем показали, как лорд Китченер в котелке выходит из такси и оплачивает проезд, с новыми титрами, которые вызвали одобрительный шум в зале: «Китченер набрал в армию 200 000». И в самом конце мелькнул премьер-министр, с мрачным видом сидевший за столом, поводя головой туда-сюда. «Мистер Асквит говорит парламенту: „Мы не сожалеем о своем решении“».

Дальше показывали американский остросюжетный фильм под названием «Моя официальная жена», вероятно изображавший заснеженный Санкт-Петербург, но снятый, очевидно, в Калифорнии. Герой перевозил через российскую границу очаровательную женщину, позволив ей без всякой правдоподобной причины выдавать себя за его жену, а она оказалась террористкой, собирающейся убить царя, и апофеозом всего этого абсурда стала сцена, в которой модель корабля потопили торпедой в резервуаре с водой. Продолжалось все это больше часа, а потом наконец милосердно зажегся свет, тапер начал играть государственный гимн, и публика поднялась с мест.

Вряд ли Венеция могла вспомнить Димера по тому разговору в начале июля, но он на всякий случай поспешил выйти из зала, проскользнув мимо соседей, как только затихли последние ноты гимна «Боже, храни короля». Укрывшись в магазине напротив, он подождал снаружи. Через пару минут они появились. Венеция села в машину. Эдит помахала ей рукой и направилась вниз по склону холма.

Димер отцепил велосипед и покатил рядом с собой, шагая следом за Эдит. Поддавшись фантазиям, он представлял, будто она идет на встречу с другим агентом или собирается где-то спрятать пакет с документами. Но она быстро спустилась по городу к морю, не оглядываясь на витрины магазинов, и прошла мимо вокзала к железнодорожному мосту. Он держался в сотне ярдов за ней.

Она выбрала не обычную дорогу к дому, а направилась по тропинке, огибающей бухту. Ветер здесь дул сильнее, смахивал пену с верхушек волн, плотно облеплял платье вокруг стройной фигурки Эдит. Одной рукой она придерживала шляпку. Постепенно надежды Димера в одиночку разоблачить германскую шпионскую сеть стали гаснуть. Он решил, что продолжать слежку бессмысленно, сел на велосипед и поехал догонять Эдит.

– Мисс Винтер! – Она оглянулась через плечо, он нажал на тормоз и слез с велосипеда. – Простите, если помешал вам. Мы с вами виделись на днях. – (Она непонимающе смотрела на него.) – Помните, я приносил цветы?

– Ах да, конечно! Новый садовник.

– Простите, я просто увидел… Разрешите мне сопровождать вас? Или вы хотите побыть в одиночестве?

– Как вам будет угодно.

Она пошла дальше, и он зашагал рядом с ней, подталкивая велосипед и пытаясь придумать, что бы сказать.

– Я ездил в город смотреть кино.

– Да, я тоже его смотрела. Что вы о нем скажете?

– По-моему, увлекательно.

– Правда? А по-моему, ужасная чушь.

Он смутился:

– Пожалуй, что так. А вы много фильмов видели?

– Да, много. Только не здесь, а в Лондоне.

– Значит, вы не живете в Пенросе круглый год?

– Нет, конечно!

Похоже, такое предложение позабавило ее.

– Вы приехали вместе с хозяевами?

– Да.

– Служите у леди горничной?

– Да.

– И долго вы еще здесь пробудете?

– Как много вопросов! Может, вы не только садовник, а еще и полицейский?

Он почувствовал, что покраснел, но она, похоже, этого не заметила.

– Дом закроют на зиму в начале октября, – объяснила Эдит. – А потом мы вернемся или в Лондон, или в Чешир.

Наверное, он уже успел ей надоесть, потому что она вдруг остановилась и посмотрела на горизонт:

– Не ждите меня, мистер Мерривезер. Я, пожалуй, схожу к морю.

– Да, конечно. До свидания.

Он поехал дальше. Потом остановился у дальнего края бухты и оглянулся. Она сняла туфли и шла босиком по песку – крохотная фигурка, решительно наклонившаяся навстречу ветру.

Назавтра рано утром он опять поехал в Холихед.

Было воскресенье, и в городе стояла тишина, если не брать в расчет церковные колокола. Работал только газетный киоск и отделение телеграфа на почте, где Димера поджидала телеграмма от Келла:

ЗАПРАШИВАЕМАЯ ОСОБА ШВЕЙЦАРКА, РОДИЛАСЬ ЦЮРИХЕ 1884 ПРОЖИВАЕТ БРИТАНИИ 1906. ЖДУ ВАШЕГО ОТЧЕТА.

Стало быть, она гражданка нейтральной страны. Но это еще не значит, что она не может быть на стороне Германии. И Келл явно теряет терпение, хотя семейство Стэнли не уедет из Пенроса раньше чем через месяц. Димеру столько не выдержать.

Возле газетного киоска собралась толпа. Люди ворчали и качали головами. Должно быть, что-то произошло. Димер встал в хвост очереди. Приблизившись к прилавку, он увидел, что «Таймс», обычно не выходящая по воскресеньям, выпустила экстренный номер. И вместо обычной рекламы на первой странице напечатали новости:

ЖЕСТОЧАЙШАЯ БИТВА В ИСТОРИИ

ТЯЖЕЛЫЕ ПОТЕРИ БРИТАНСКОЙ АРМИИ

НАТИСК ГЕРМАНИИ

Он купил последнюю газету в киоске и прочитал ее, стоя посреди улицы.

Начиная с утра прошлого понедельника германское наступление развивалось невероятно быстро…

Разбитые части Четвертой дивизии, все, что осталось от 20 000 прекрасных солдат, отходят на юг, преследуемые противником…

Я видел остатки многих полков…

Мы должны признать, что Британский экспедиционный корпус понес ужасающие потери и нуждается в незамедлительном и мощном подкреплении…

Димер замер как громом пораженный, не обращая внимания на встревоженные разговоры вокруг. Стоял и пытался сообразить, входил ли полк Фреда в Четвертую дивизию. Откуда ему было знать? У него сохранилась только кое-как накарябанная записка от брата, нескладная фотография и воспоминания о том, как он возвращался в казарму тем летним вечером.

Премьер-министр узнал об экстренном выпуске «Таймс» лишь в замке Лимпн, куда опять уехал на уик-энд, слуга принес ему газету в спальню. Поначалу он просто удивился, а затем, представив реакцию читающих ее за завтраком тысяч людей, пришел в смятение. Торопливо умывшись и одевшись, он спустился в столовую и увидел за столом Марго и