Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

«Вы работаете в ЦРУ».

"Что?"

«Вы работаете в Центральном разведывательном управлении».

«Что это?» — спросила Арабелла, отступая назад в квартиру. «Что происходит?»

Валентина стояла между ней и дверью, не давая ей возможности сбежать, полностью контролируя ситуацию. «Мне нужно было вернуть тебя сюда», — сказала она.

«Нет», — сказала Арабелла, качая головой. «Мы с тобой… Что-то там было. Мы были…»

«Почему Главное управление ГРУ должно вами интересоваться?»

сказала Валентина.

«Главное управление?» — беспомощно спросила Арабелла.

«Чего они хотят?»

"Не имею представления."

Валентина заметила расстёгнутую молнию на спине своего костюма. Застёжка бюстгальтера была расстёгнута. Она почувствовала укол сожаления о том, каким мог бы быть этот вечер, о том, чем они с Арабеллой могли бы заниматься в этот самый момент. Она засунула руку за спину, поправила застёжки и молнию, затем сунула руку в карман куртки и вытащила маленький, щетинистый PSS.

«Что ты делаешь?» — ахнула Арабелла, ее взгляд был прикован к оружию.

«Ты знаешь, что я делаю».

Арабелла посмотрела ей прямо в глаза. «Это…» — пробормотала она.

"Этот…."

«Разве это не имеет смысла?»

«Должно быть, произошла какая-то ошибка».

Валентина покачала головой и второй раз за сутки поймала себя на том, что повторяет одни и те же пустые слова: «Главное управление не ошибается».

Она наблюдала, как Арабелла собирала воедино те фрагменты головоломки, которые ей были известны. Её глаза расширились, и она тихо сказала: «Ты убила Иветт».

Валентина кивнула.

"Почему?"

Валентина попыталась что-то сказать, но, к своему удивлению, обнаружила, что слова застряли в комке эмоций. Ей пришлось сглотнуть, прежде чем сказать: «Я не знаю».

«Как вы можете это сделать?»

Валентина покачала головой. Она и на этот вопрос не знала ответа. Но одно она знала наверняка: ни Арабелла, ни Иветт не имели ни малейшего понятия, зачем ГРУ их преследует.

Она нажала на курок. Тело Арабеллы смялось, словно марионетка, у которой только что обрезали ниточки. Она тяжело упала на пол, не назад, а прямо вниз, как здание.

Валентина подошла к ней.

Пуля нашла свою цель. Кровь просачивалась сквозь белую шёлковую блузку на груди Арабеллы, но слишком медленно. Она была ещё жива. Слабомощная система ПСС снова доказала свою несостоятельность.

Арабелла посмотрела на неё. «Зачем ты это делаешь?» — выдохнула она.

Валентина стиснула зубы и прокляла маленький пистолет, затем выхватила стреляющий нож и плавным движением нежно взяла лицо Арабеллы в руки, словно собираясь снова поцеловать ее, запрокинула ей голову назад и провела лезвием по ее шее.

Из раны внезапно хлынул немыслимый поток крови, образовав на полу лужу, которая так быстро росла, что Валентине пришлось отступить назад, чтобы не запачкать ею обувь.

«Почему? — сказала она тогда самой себе. — Если бы я знала, то знала бы об этом только Бога».

OceanofPDF.com

10

О сип Шипенко стоял перед большим дубовым буфетом в углу своего кабинета, наклонившись к зеркалу. Держа в руке пинцет, он осторожно вставил его в ноздрю, выдернув выбившуюся щетинку.

«Лучше», — пробормотал он, поджимая верхнюю губу, чтобы лучше видеть.

Если бы не жестокость судьбы, он, возможно, был бы тщеславным человеком. Сейчас никто не мог бы обвинить его в этом пороке. Его внешность была самым отвратительным и гротескным явлением, которое большинство людей, с которыми он сталкивался, когда-либо видели в своей жизни, и он ни на секунду не забывал об этом. В былые времена его бы загнали в цирк или на шоу уродов. Люди платили бы немалые деньги, чтобы поглазеть на него в клетке, поиздеваться над ним, побросать ему еду.

Когда сорок лет назад он поступил на службу в КГБ, один из преподавателей академии вложил в его личное дело следующую рукописную записку.

***

У новобранца хрящеватый цвет лица, как фарш или собачий корм. Полевая работа, и уж точно всё, что требует укрытия, никогда не будет возможна.

Рекомендуется увольнение. Или, в качестве милосердия, перевод в учреждение по опеке.

***

Описание было точным — его лицо действительно напоминало недоеденную миску с мокрым собачьим кормом, — и когда записку обнаружили другие новобранцы, они тут же стали называть его Собачьей Мордой, Мясной Мордой или Тушонкой — в честь популярной марки мясных консервов, которые можно было приобрести в государственных продовольственных магазинах.

Шипенко, со своей стороны, не высовывался, не обращал внимания на унижения и стремился преуспеть во всех заданиях, которые перед ним ставила академия. Он прошёл начальную аттестацию одним из лучших в классе и тем самым избежал понижения в должности до уборщика, как было рекомендовано в записке.

Деформация Шипенко, несомненно, была препятствием, которое должно было помешать его продвижению по службе в ГРУ, но в его руках костыль превратился в дубинку, и он научился владеть ею безжалостно.

Он поднялся на самый верх кремлёвского аппарата безопасности, на вершину власти и привилегий, в президентскую организацию «Мёртвая рука». Он добился этого не благодаря связям, не благодаря удаче, а исключительно благодаря силе воли и железной решимости.

И всё же, несмотря на всё это, ему так и не удалось полностью избавиться от этого прозвища. Тушонка, Мясная Рожа – эти слова преследовали его, словно дурной запах. Их шептали, как только он отворачивался, как подчинённые, так и начальники. Он видел официальные докладные записки из Кремля и Главного управления, где его называли так, а стенограммы совещаний «Мёртвой Руки» были полны ещё худших выражений.

Это была его собственная вина. Более того, он сам спровоцировал этот исход. Ещё в бытность свою в Главном управлении, едва достигнув должности директора, но ещё до того, как стал личным супругом президента, его первым делом было найти записку в недрах архива академии. Задача была не из лёгких, учитывая, что весь архив много лет назад был перенесён в подвал завода ГАЗ-30. В конце концов записку нашли, отряхнули и, по личному указанию Шипенко, вставили в рамку и повесили на видном месте в вестибюле восьмого этажа Главного управления, лицом к лифтам. Никто не мог попасть на этаж, не увидев её, и с годами она стала своего рода диковинкой, предметом обсуждения, на который указывали новым директорам и официальным лицам, посещавшим предприятие.

Шипенко испытывал определённую гордость за всё это, или, если не сказать, что гордился, то, по крайней мере, осознавал, какую силу это даёт. Это был инструмент брендинга, рекламный ход внутри агентства, позволивший ему занять свою нишу и использовать её для карьерного роста. Он был тем человеком, о