Клан - Кармен Мола

– Ты знаешь кого-нибудь в гражданской гвардии, кто может быть связан с Кланом здесь, в Альмерии?

К вечеру температура понизилась. Моросящий дождик увлажнил асфальт.

– Фабиан? Выдать документы и вытащить из страны преступника в бегах? – бушевал Ордуньо. – Ты, видимо, рехнулась! Хрена лысого мы будем договариваться с преступником!

– Этот преступник спас мне жизнь. Или ты забыл? Мне кажется, что гораздо важнее покончить с торговлей людьми, чем арестовать Фабиана. Он всего лишь районный полицейский, который брал взятки.

Рейес обернулась за поддержкой к Элене, но та смотрела в окно своего номера люкс, который зарезервировала на последнем этаже гостиницы «Собор». Внизу, на площади, светились огни рождественской инсталляции, почему-то напоминавшей мечеть. Был предпоследний день года, и, глядя на жителей Альмерии, которые шли под моросящим дождем, останавливались и фотографировались возле этих огней, она завидовала их наивности. Нормальная жизнь доступна только тем, кто не знаком с ее темной стороной.

– Думаешь, он сможет нам помочь?

– Пару лет назад Кристо просил его съездить на выходные в Альмерию. Он должен был забрать здесь девушку из какой-то восточной страны. Ее звали Мария. Потом мы нашли ее среди женщин в Лас-Суэртес-Вьехас.

– Ты отдаешь себе отчет, какому отпетому негодяю ты доверяешь? – Ордуньо не мог сдержать ярость и носился по комнате, как дикий зверь по клетке. – Ты хоть помнишь, как использовали Марию и остальных женщин? Как кур! Чтобы плодились! И виновен в этом твой дружок! Когда же ты, наконец, прозреешь, Рейес?!

– Замолчите! Оба. – Элена задумалась на несколько секунд. – С кем он встречался здесь, в Альмерии?

– Он отказался назвать имя. Это тот человек, который передал ему Марию, и он точно из гражданской гвардии. Возможно, он выведет нас на участников преступной миграционной схемы.

– А возможно, Фабиан врет с единственной целью раздобыть фальшивый паспорт.

Элена сжала виски: у нее болела голова. Она хотела бы все хладнокровно обдумать, но пока ей это не удавалось. Сопротивление Ордуньо было понятно и, скорее всего, оправдано. Конечно, Фабиан мог использовать их интерес в своих целях. А если нет? Чаша весов сдвинулась, когда она подумала о том, что у нее появился шанс узнать, как устроен Клан. Рентеро и Гальвес, два человека, которые могли бы рассказать, кто в нем принимает решения, погибли. У нее оставался единственный вариант: пройти весь путь до вершины пирамиды от самого ее основания, от тех, кто крышевал сеть торговцев людьми здесь, в Альмерии, до тех, кто, судя по рассказу Мусы, перекрывал шоссе, чтобы никто не видел происходящего на пляже. Чтобы никто не знал о прибывших из Черной Африки людях, которых затем в лучшем случае эксплуатировали в теплицах, в худшем – разделывали, как животных на бойне, чтобы европейские богачи могли жить с новыми легкими, печенью, сердцем.

– Скажи Фабиану, что он получит документы, как только сведет нас с этим человеком.

Глава 32

Процессия продвигалась с трудом. Каждый нес свой жалкий узелок, нищенские пожитки: мобильный телефон, чтобы позвонить родным, когда доберутся до места, замызганную верхнюю одежду, чтобы защититься от холодной ночи на море, оберегаемый, как драгоценность, паспорт – единственный документ, который подтверждал их личность. В глазах этих людей читались усталость и надежда. Все они кашляли, тяжело дышали. Сарате плелся, опираясь на плечо Амиры. Наконец они вышли к морю в небольшой, защищенной мысом бухте под названием Мадрид. Их ждали три деревянные лодки, с виду потрепанные, но оснащенные мощными моторами. В одну лодку умещалось пятнадцать человек, но места хватило всем, потому что в пути они потеряли семерых. Анхель видел, как умерли трое, но не знал, что стало с остальными: поглотила ли их пустыня или они попали в руки алжирских солдат. Процессию встретил генерал Принц – он должен был вести первую лодку, и в нее сел Марвин. Две другие генерал поручил своим охранникам.

– Ты – в первую… ты – во вторую.

Принц разлучил Сарате и Амиру.

– Мы поплывем вместе.

Генерал ограничился улыбкой, а отпихнуть Анхеля к указанной лодке позволил охраннику.

– Я мог бы тебе объяснить, что все дело в весе, но это лишнее. Она поплывет в другой лодке, потому что я так сказал, а я здесь главный. Если будешь спорить, один из вас останется на берегу. Или оба. Выбирай.

Глаза Амиры умоляли его промолчать, не рисковать их участью на последнем шаге. Слишком много всего они пережили, начиная с гибели ее брата и заканчивая адом пустыни, где оказались во власти боевиков, жары и бесчеловечных условий.

– Ты выдержишь.

Прошептав эти слова, Амира села в указанную генералом лодку, и Сарате почувствовал, что ее напутствие подбодрило его, придало ему сил для морской переправы. Уже сидя в своей лодке, он натянул на себя всю имевшуюся одежду: свитер, купленный для него в Бени-Сафе, парку, судя по всему, найденную на помойке, и шерстяную шапку. Наступала ночь, температура постепенно опускалась, а в открытом море должно было стать еще холодней из-за повышенной влажности. Напутственная речь генерала оставила Сарате равнодушным: «Сегодня Новый год, и патрулей мы не встретим. Их будут больше беспокоить пьяные испанцы, чем лодки, рискнувшие пересечь Альборан! В Новый год я подарю вам новую жизнь!»

Сарате увидел беременную Анние. Ее поддерживали двое мужчин, но вдруг все они остановились – у роженицы отошли воды. Посовещавшись, ее спутники решили скрыть этот факт от генерала и посадили Анние в лодку, как будто ничего не произошло. Предчувствие Сарате сбывалось, и этой несчастной предстояло рожать в открытом море, в одном жалком суденышке с теми, кто отчаянно стремился к берегам Испании. Мать умершего ребенка тоже оказалась с ними.

Сарате думал о нелепой картине, которую нарисовал генерал: пьяные, возбужденные испанцы празднуют Новый год на вечеринках, дома или на площади Пуэрта-дель-Соль. Еще он думал о том, что сейчас делает Элена. Скорее всего, глотает виноградины[3] одна, в своем доме на Пласа-Майор, а рождественская ярмарка под ее окнами замерла, пока люди внимательно следят за часами. Все это грандиозное торжество разворачивалось всего в паре сотен километров от них, толкавших теперь лодки к воде.

Наступила ночь. Никто не видел, как они отплывали из бухты Мадрид.

Дул холодный ветер, и морские брызги впивались в лицо, словно ледяные иголки.

Сарате не знал, сколько продлится путешествие, но догадывался, что оно будет долгим, очень долгим.

Охранник завел мотор уже в море, и лодка начала удаляться от африканских берегов. С каждой минутой волны все яростней бились о деревянные борта.

Небо