Клан - Кармен Мола

Шли почти впритык: впереди – лодка с генералом и Марвином, за ней – с Сарате, и замыкала караван та, что с Амирой. Сарате попытался разглядеть ее среди пассажиров, но не смог. Вероятно, она сидела где-то в середине, потому что по бортам и на корме он видел только мужчин.

Люди молчали, и в их глазах он читал надежду на скорое достижение цели и страх перед долгими часами тьмы.

Лодки отплыли уже довольно далеко, когда земля окончательно скрылась из виду, и теперь их окружала только вода, как будто они остались на всем свете одни.

Беременная Анние стонала с самой первой минуты, но в какой-то момент не смогла сдержаться и пронзительно закричала. Роды начались по-настоящему. Сарате не шевелился, потому что любой из его попутчиков видел рождение бо́льшего количества детей, чем он, а значит, мог быть полезнее и этому ребенку. Ощущение, что сам он в этом путешествии обуза, мертвый груз, охватило Сарате с новой силой. Ни один из его жизненных навыков не мог ему теперь пригодиться. Такое ощущение появилось у него сразу после приземления в Либерии, но сейчас оно стало настолько очевидным, что вызывало боль.

Мать умершего накануне ребенка руководила родами, и она же перерезала пуповину. Родилась девочка. Сарате показалось, что весь процесс прошел довольно буднично, словно не было ничего более естественного, чем рожать посреди моря, а не в оборудованном дорогой аппаратурой роддоме. Один из подростков с волнением смотрел на ребенка, поскольку ему поручили убедиться, что новорожденный жив. И ребенок закричал. Лодка наполнилась весельем, смехом и хлопками. Все приветствовали новую жизнь, появившуюся на свет в неизвестной точке Средиземного моря. Аплодисменты и крики перекинулись на другие лодки. Даже в экстремальных ситуациях, а может быть, благодаря им люди радуются рождению человека.

Однако очень скоро море прекратило праздник. Оно поднималось и опадало непокорными валами, раскачивая лодки с нарастающей силой, хотя рулевые непоколебимо держали курс. Наверное, они привыкли плавать в бурю.

Остальные пассажиры их спокойствием не обладали. Многие впервые плыли по морю. Сарате не спрашивал, но наверняка никто из них не умел плавать. Люди изо всех сил цеплялись за поручни, боясь в любой момент оказаться за бортом.

А море не собиралось стихать, волны вздымались все выше и колотились о дно. Из генеральской лодки выпал человек. Сарате закричал, попытался подать знак, но его голос утонул в грохоте стихии. Он в страхе оглянулся на остальных пассажиров и к своему облегчению увидел Амиру. Удар очередной волны лишил его равновесия. Хотя температура у него спала, слабость никуда не делась. Одна из нигериек помогла ему удержаться:

– Цепляйся крепче. Никого подбирать не будут.

Прошло несколько часов. Сарате предположил, что из-за шторма они сбились с курса, потому что, по его подсчетам, уже давно следовало показаться берегу Альмерии, но земли нигде не было видно. Они плыли одни, не повстречав на всем пути ни единого корабля. Только непрерывный рев стихии сопровождал их в ночной темноте.

Казалось, ни при каких обстоятельствах никто в мире не вспомнит об этих трех затерявшихся в море лодках. И вдруг они услышали шум вертолета, а вскоре и сам он вынырнул из-за туч. Подняв голову к зависшей над ними «вертушке», Сарате разглядел опознавательные знаки морской спасательной службы. Теперь он гадал, что произойдет дальше: то ли лодки развернутся назад, то ли к ним направят судно, то ли вертолет поведет их до берега… Впрочем, рулевой даже не взглянул наверх – вероятно, такое соседство было ему привычно. Волны вздымались все выше, но Анхель немного успокоился, надеясь, что в случае беды у них все-таки будет шанс выжить.

Вертолет исчез, и в это время хлынул яростный ливень. Ветер продолжал усиливаться, волны стали огромными, но Сарате не мог даже оценить их высоту. Пять, шесть метров? Доски трещали, в лодку набралось слишком много воды. Нужно было действовать как можно быстрее, пока она не начала тонуть. Сарате разломал пустую бензиновую канистру, другие последовали его примеру, и все стали лихорадочно вычерпывать воду.

И тут из темноты выросла целая стена и обрушилась на них, цеплявшихся за борта и друг за друга, словно хотела одним ударом вышвырнуть их в море. Когда волна опала, вдали вдруг замаячил берег. Огни Альмерии (Сарате предполагал, что Альмерии) размечали точками горизонт. Несмотря на дождь, над ними снова появился вертолет. Мощный прожектор выхватил из темноты лодку Сарате. Рулевой уже с трудом удерживал ее на плаву, а волны не давали передышки. Цель была близка, но как преодолеть бурю? В лодке кричал младенец, валы заглушали крики и рыдания, окатывали истощенные тела белой пеной, трясли их, как тряпичных кукол. Медленно, будто втягивая в себя последнюю надежду каждого мигранта, увидевшего наконец, что цель близка, поднималась колоссальная волна, которой, судя по всему, суждено было стать последней.

С пронзительной отчетливостью Сарате понял, что сейчас всему придет конец, что невозможно выжить в такую бурю и бесполезно противостоять стихии. Близость берега оказалась лишь жестокой насмешкой. Устояв под ударом огромной волны, лодка Амиры перевернулась от встречи с другой, гораздо меньшей, но словно обученной нужному трюку. Лодку мгновенно засосала воронка. Несколько тел барахталось в жуткой тьме – вот и все, что увидел Сарате в отчаянной попытке разглядеть в воде Амиру. Он готов был броситься ей на помощь, но ее поглотили черные волны.

Глава 33

– Сначала мой знакомый проглотит виноградины дома, с семьей, а потом пойдет отмечать Новый год в театр Сервантеса. У меня тоже есть билет. Обещают бесплатный бар, так что мы неплохо проведем время.

Фабиан протянул руку, чтобы Элена показала ему документ. Марьяхо понадобилось всего несколько часов, чтобы изготовить чистый паспорт, по которому он смог бы выехать из Испании.

– Фелипе Серрано Колменарес… Неплохое имя. И начинается на «ф», как и Фабиан. Мне нравится.

– Тебе придется надеть микрофон.

– Ты не доверяешь моему слову?

Элена убрала паспорт. Она не собиралась отдавать его Фабиану, пока тот не раздобудет интересующую их информацию.

– Звучит так, будто я больше его не увижу. Откуда я знаю, что вас интересует? А если мой знакомый не сможет ничего рассказать?

– Будем пробовать, пока не получится.

Фабиан улыбнулся – скорее горько, чем цинично, но спорить не стал. Микрофон ему прикрепили в номере гостиницы «Собор». Ордуньо угрюмо наблюдал за ним, сидя в кресле в углу комнаты и вертя в руках пистолет с таким видом, как