Клан - Кармен Мола

– Я вынужден был это сделать.

Ничего больше Ордуньо не произнес.

Часть третья

Убийство не имеет отношения к похоти, к насилию.

Главное – безраздельно обладать.

Тед Банди

серийный насильник, убийца и садист (от 36 до 100 жертв в период с 1974 по 1978 годы)

США

Либерия, 1990

Он не знал имени этого человека, хотя тот прожил, запертый в посольстве, долгие недели вместе с остальными. Сейчас он висел в веревочной петле, закрепленной на лестничной балюстраде. Его тело качалось, как маятник, примерно в метре от пола. Аркади Ортис смотрел на покойного: глаза и рот открыты, язык вывалился наружу, на лице застыл ужас. Он не кричал, умер молча, спрыгнув с лестницы с петлей на шее. Среди беженцев он был одним из самых низкорослых и боязливых и почти никогда не принимал участия в общих разговорах. Это уже второй. Первый перерезал себе вены несколько дней назад.

– Сними его. Тело нужно похоронить на заднем дворе.

Аркади вернулся в зал приемов, превращенный в нечто вроде лагеря беженцев, и снова взялся за еду. Он пытался убедить себя, что ест обыкновенное мясо, и больше ни о чем не думать. Особенно – о немецкой овчарке Фоско, любившей бегать по посольскому саду. Аркади нравилось с ней играть: он бросал собаке мячик, и она, несмотря на свирепый вид, мчалась за игрушкой и приносила обратно. И так по многу раз. Аркади долго его защищал.

У них почти закончилась еда: два-три килограмма риса, больше ничего. Ситуация складывалась безвыходная, а Фоско мог их выручить всего на несколько часов. Аркади пообещал себе, что, если ему когда-нибудь доведется увидеть посла, он не расскажет, что они съели его любимую собаку.

На улицах Монровии уже невозможно было найти ни кошек, ни собак. Голод вынудил людей съесть всех домашних питомцев. Ели и крыс, в великом множестве расплодившихся на свалке, в которую превратился Уэст-Пойнт. Фоско продержался месяц, но больше Аркади ничего не мог для него сделать, как и для беженцев мандинка, начавших совершать самоубийства из страха перед происходящим. Никто, даже сам Аркади – хотя он старательно изучил эту страну, – не мог предсказать, как будет развиваться война.

Ортис единственный из всей дипломатической миссии поселился не в специально отведенном для дипломатов районе, а в обычной части города, среди местного населения, редко посещал вечеринки в посольствах и консульствах, зато регулярно ходил на рынки и праздники либерийцев, знал главных действующих лиц войны и ее причины. Хотя он часто возвращался в Испанию, ему удалось прижиться в Африке, особенно в этой стране. Он достаточно хорошо говорил на трех местных диалектах, знал обычаи Либерии, побывал в отдаленных районах ее обширных территорий, подолгу оставался вместе с некоторыми племенами и знавал много африканских женщин, а с одной из них, из деревни Бополу, даже завел ребенка. Сыном он не интересовался, но однажды, навещая его мать, заметил маленького мулата среди чернокожих детей.

Месяц назад проживавшие в Монровии испанцы сумели покинуть страну через Кот-д’Ивуар. За несколько дней до эвакуации представители этнической группы мандинка, сторонники президента Сэмюэля Доу, попросили в посольстве убежище. Испания имела моральное обязательство поддерживать тех, кто нуждался в помощи, поэтому беглецов впустили, надеясь, что люди Гайнора – мятежного генерала Белый Глаз, пытавшегося свергнуть Доу, – не осмелятся проникнуть на территорию иностранного дипломатического представительства.

Кроме двух работников-либерийцев присматривать за зданием и беженцами вызвался только один сотрудник посольства: Аркади Ортис. Все считали его ненормальным, а он умело прятал алчность под личиной добродетели. Когда миссию эвакуировали, в посольстве остался он, тридцать два мандинка и брошенные дипломатами ценные вещи, драгоценности, деньги и документы. Это был прекрасный момент, чтобы обогатиться за счет войны. И к тому же прослыть героем.

В последние дни он вынес из сейфа все, что его интересовало: деньги, украшения и подписанные послом паспорта. Теперь он мог вносить в них любые имена и по своему усмотрению распоряжаться почти неограниченным количеством поддельных документов.

К тому времени во всей Монровии, включая наиболее благополучную зону посольств, наступил хаос. Уже несколько дней не было света, поблизости без конца звучала перестрелка, на улицах валялись горы трупов. Никто не знал, сколько продержатся верные президенту и засевшие в его дворце войска. В других частях страны ситуация была не лучше: повсюду поднялись мятежные, почти автономные генералы и устроили этническую чистку, уничтожая всех мандинка. Бои шли за каждую деревню. В посольстве беженцы ложились спать, не зная, не слетят ли их головы с плеч уже завтрашним утром, и Аркади решил, что с их сопротивлением пора кончать.

В три часа ночи раздался стук в ворота. Через несколько минут замо́к отстрелили. Едва он вылетел, ворота распахнулись, как в загоне для быков. Аркади стоял в дверях, словно вежливый хозяин, и посторонился, чтобы пропустить в дом боевиков. От наркотиков и пороха белки их глаз налились кровью. Беженцы бросились врассыпную, моля Бога о невозможном спасении. Крамо и Мохаммед побежали вверх по лестнице, ища, где укрыться от резни. На Сипеени мятежники не обратили внимания, поскольку таков был уговор – ведь он облегчил им доступ в посольство, открыл калитку посольского сада. Они сразу же ринулись в кухню, нашли там шестерых мандинка и, не говоря ни слова, убили. Вслед за ними в здание вошел генерал Белый Глаз, Роберт Гайнор. Он приветствовал Аркади кривой ухмылкой.

– Мы вовремя, как договорились?

– Вы вторглись на испанскую территорию. Ты понимаешь, что это значит?

– Мне нужно оружие. Такое же, как ты поставляешь генералу Вашингтону.

– Почему ты не просишь у него? Вы же союзники.

– Теперь уже нет. Мне нужно оружие, и ты мне его дашь.

– У тебя есть чем платить?

Гайнор навел на Аркади автомат.

– Ты собираешься брать с меня плату?

– Это мой бизнес. Если ты меня убьешь, оружия не будет. Выбирай.

Белый Глаз опустил автомат, а Аркади перевел дух. Хотя он сам договорился с Гайнором, что впустит его в посольство, у него никогда не было сомнений, что любая показушная выходка генерала может закончиться для него смертью.

– Цена будет та же, которую тебе платит Вашингтон, – сказал Белый Глаз. – Но я хочу еще кое-что: ты должен сказать, где его штаб.

Наверху раздавались крики и стрельба: резня продолжалась, пока Аркади обдумывал все возможные варианты. Если он предаст генерала Вашингтона, того убьют, а деревню уничтожат. Штаб находился в Бополу, где жила его любовница и мать его ребенка. Заключить сделку с Белым Глазом