Тайна Ненастного Перевала - Кэрол Гудмэн

– Моя дочь хотела бы попрощаться со своей подругой, – сказал он.

Офицер начал возражать, но детектив Ларсен кивнул, достал ключ и открыл дверь в длинную узкую камеру со встроенной скамьей в конце. На ней сидела Джен, свернувшись в комок, прижав колени к подбородку. Волосы падали ей на лицо, и она выглядела моложе и более уязвимой, чем я когда-либо ее видела. Подняв голову и увидев меня, она вскочила и обняла меня.

– Тебя отпускают, да? – спросила она, оглядывая меня с ног до головы.

– Отец забирает меня обратно в Ненастный Перевал… Ох, Джен, зачем ты сказала им, что это ты?

– Так лучше, – ответила она. – Они бы арестовали нас обеих. А так мы обе попадем в твое поместье. Твой отец мне пообещал.

– Что? Когда?

– Сегодня утром. – Джен взяла мои руки в свои и посмотрела мне в глаза. – Когда я ему позвонила.

– Ты позвонила… но как…

– Нашла номер. Рассказала, что случилось, и он пообещал, что если я скажу, что это я во всем виновата, он сделает так, что нас обеих поместят в лечебный центр „Ненастный Перевал“. Я знала, что так и нужно сделать… – Она стиснула мои руки и, придвинувшись ближе, понизила голос: – Потому что именно это ты и сказала той ночью, когда бросилась на Анаис. Ты сказала: „Нам надо вернуться в Ненастный Перевал, потому что Кровавая Бесс идет туда за нами“».

– Вы ей поверили? – спросила я, поняв, что Вероника не собирается продолжать. Она откинулась на подушки, одной рукой обхватив подлокотник так, будто держалась за край обрыва.

– Я верю, что она в это верила, – хрипло ответила она. – И что для нее имело значение лишь то, что мы будем вместе…

– На сегодня достаточно.

В другом конце комнаты стоит Летиция, перед ней – инвалидное кресло. Я закрываю блокнот и с трудом выбираюсь из объятий дивана и истории.

– Я сейчас все напечатаю.

– Из-за этого адского звука она не сможет отдохнуть, – шипит Летиция, помогая Веронике сесть в кресло и вешая на ручки баллон с кислородом.

«Если бы мне разрешили печатать на ноутбуке, проблемы бы не было», – думаю я.

– Вовсе… нет, – с трудом произносит Вероника; даже подняться с дивана стоило ей больших усилий. – Этот… звук… невероятно успокаивает. Все… эти… слова… все те… моменты… оказываются на бумаге. – Она взмахивает бледной рукой, и я представляю, как слова, которые я записала, бьются в обложку моего блокнота, точно мотыльки о сетчатую дверь.

Когда они уходят, я начинаю печатать, и удары по клавишам звучат скорее как барабанная дробь наступающей армии, будто что-то приближается. Дойдя до последней строки – «Кровавая Бесс идет за нами» – я действительно слышу за спиной шаги.

– Агнес.

Подпрыгиваю от звука голоса – оказывается, шаги были настоящими, – но когда поворачиваюсь, то вижу лишь Летицию.

– Я просто хотела сообщить, что Питер везет нас с мисс Сент-Клэр на прием к врачу. В холодильнике осталась еда…

– С ней все в порядке? – спрашиваю я.

– Было бы в порядке, если бы вы не изматывали ее этими записями, – рявкает она.

– Это не мое решение! – резко отвечаю я.

– Вы написали ей с просьбой о продолжении.

– Ей пишут сотни фанатов!

– И все же именно ваше письмо заставило ее решиться. Думайте об этом, когда видите, как она задыхается, и помните, – она указывает на напечатанные страницы у пишущей машинки. – Рукопись остается здесь. Она еще может передумать и не делиться с миром тем, о чем рассказала вам. – С этими словами Летиция поворачивает и уходит. А я смотрю на три камня, лежащие сверху. Помню, что добавила еще два, но один из этих камней – розовый в крапинку, его я раньше не видела. Кто-то поменял камни, то есть кто-то читал эти страницы.

Слышу, как Летиция, Питер и Вероника выходят из холла, Летиция громко причитает, чтобы Питер был осторожнее с креслом-каталкой. Потом слышу, как по дороге проезжает машина. И когда звук стихает вдалеке, выбегаю из библиотеки, вверх по лестнице в свою комнату – и снова спускаюсь уже с рюкзаком и ноутбуком.

Снова быстро перепечатываю страницы, и на этот раз слова Летиции звучат в такт ударам в голове.

«Она может передумать и не делиться с миром тем, о чем рассказала вам».

Как легко было бы сжечь эти напечатанные страницы. Без резервной копии на флешке они бы исчезли навсегда. И, возможно, вовсе не по желанию Вероники. Скорее всего, это Летиция читает эти страницы по ночам и перекладывает камни. И она может решить, что мир не должен их увидеть.

Выкладываю гладкие речные камушки в узор, который планирую запомнить, сохраняю текстовый файл на флешку, но и этого кажется недостаточно. Проверяю, есть ли сигнал сотовой связи в телефоне, затем сигнал Wi-Fi, надеясь, что Летиция соврала о том, что его нет или что у кого-то из соседей он работает. Но ничего. Никаких соседей у Ненастного Перевала нет. Придется идти в деревню.

Беру в прихожей дождевик и резиновые сапоги, потому что, похоже, собирается дождь. Стало еще и холоднее – яркое осеннее солнце уступило место серому влажному холодку, предвещающему зиму, хотя еще даже не ноябрь. Ветер срывает с платанов последние листья, обдирая голые ветки, белые, точно обнаженная кожа.

До деревни я дохожу, уже замерзнув, и решаю пойти в «Хлеба и зрелищ» и воспользоваться их интернетом, согреваясь большой порцией тыквенного латте со специями.

Посетителей сегодня меньше, возможно, потому, что все, кто приезжал на выходные, уехали, а молодые мамочки разошлись по домам из-за непогоды. Заказываю латте и пончик со вкусом яблочного сидра, сажусь в конце общего стола – там, где есть отметка, что за ним можно работать с ноутбуком, при этом достаточно далеко, чтобы никто не мог подсмотреть в экран. Возможно, у меня просто паранойя.

Даже если до Летиции дойдут слухи, что меня видели за ноутбуком, я подписывала соглашение о неразглашении, а не клятву луддита[34]. И я не сказала прямым текстом, что не буду ничего отправлять Кертису Сэдвику. В конце концов, он мой начальник, человек, который может дать мне работу, когда закончится эта.

Открываю электронную почту и вижу сообщение от Аттикуса с темой «Джейн Розен». Открываю, и чувство предвкушения быстро сменяется разочарованием.

«Хэдли говорит, что пациенткой психиатрической клиники, которая погибла при пожаре, точно была Джейн Розен. Хэдли также смогла найти записи об арестах в ту ночь в отеле „Джозефин“. Погибшую там девушку звали Анна-Мария Морони. А ту, что