Тайна Ненастного Перевала - Кэрол Гудмэн

– Почему?

Марта посмотрела по сторонам, потом придвинулась ближе:

– Ее обвиняли в том, что это она устроила пожар, – шепчет она.

– Но я думала, что это была та, другая девушка… та, которая умерла… пациентка доктора Синклера, Джейн Розен.

– Это им и сказала Вероника, но сначала они думали на бедную Летти – из-за того, что она уже совершала поджоги раньше.

– Летти арестовывали за поджоги? – шиплю я в ответ.

– Ну да, поэтому она и оказалась в лечебнице. Ее поймали на месте преступления и хотели отправить в тюрьму, но тут вмешался доктор Синклер и заявил, что она психически неуравновешенна и ее место в Ненастном Перевале.

Моргаю, пытаясь переварить новую информацию.

– Погоди, ты хочешь сказать, что Летти была пациенткой в психиатрической лечебнице?

– Ага. Ее семья считала, что им очень повезло – доктор Синклер спас ее от тюрьмы, но, попав сюда, Летти уже не была прежней. После пожара смотрительница дала показания – как она услышала слова Летти под гипнозом. Летти призналась, что в прошлой жизни была ведьмой, которую сожгли на костре, поэтому она и устраивает пожары.

– Безумие, – заявляю я.

– Возможно, но тогда все подумали, что она поджигательница. И только Вероника защищала ее и сказала, что это была другая пациентка, та, которая умерла. И чтобы доказать, что доверяет Летти, она взяла ее к себе на работу, когда все другие отказались. Ну, то есть кто захочет брать к себе экономку, которая иногда сжигает дома?

– Никто, – соглашаюсь я, вспоминая о том, как Летиция держала спичку у плиты и на ее лице отражались голубые отблески пламени.

– Можешь представить ее преданность Веронике. Но я, наверное, слишком много сказала. Пожалуйста, не говори Летти, что я рассказала тебе про поджоги, – она все еще болезненно реагирует на эту тему.

Я обещаю, не сомневаясь, что теперь вообще не смогу произнести слово «пожар» в присутствии Летиции.

Марта улыбается и протягивает мне ладонь. Я не сразу понимаю, чего она хочет, но когда подаю руку в ответ, она ее крепко сжимает:

– Тогда договорились. А я не скажу ей про ноутбук и новенький iPhone.

На обратном пути начинается дождь, и, несмотря на дождевик и сапоги, до дома я добираюсь мокрая насквозь. Поднимаюсь по лестнице в мокрых носках, собираясь пробраться в комнату так, чтобы Летиция не заметила, но она тут же появляется на первом пролете, скрестив руки на груди и преграждая мне путь.

– Вот вы где! – говорит она, будто поймала меня за нарушением комендантского часа. – Я повсюду вас ищу.

– Я была в городе, – откликаюсь я. – Думала, вы на весь день уехали.

– Вероника вас искала. Она хочет продолжить.

– Сейчас? – удивляюсь я, глядя на свои промокшие джинсы и носки.

– А у вас что, есть другие дела? – Она подозрительно смотрит на мой рюкзак. Марта нарушила обещание и уже рассказала ей про ноутбук?

– Нет… я просто думала, что она устала… и вы не хотели, чтобы я ее выматывала.

– И все еще не хочу, но она говорит, что ей нужно рассказать все, пока история приходит к ней. Она сказала, что ваше присутствие разворошило прошлое. – Она принюхивается и смотрит на мои ноги, будто кроме прошлого я принесла на ее чистые полы что-то еще.

– Ладно, – говорю я, разворачиваясь, чтобы спуститься.

– Только без этой сумки, с которой ручьями грязь стекает, – резко останавливает меня она. – Пожалуйста, оставьте это в комнате и переоденьтесь в более подходящую одежду. Мисс Сент-Клэр, может, и слепая, но это не причина проявлять неуважение.

– Поняла, – так же резко отвечаю я. – Никаких рюкзаков. Одежда лучше. Что-нибудь еще?

– Не мешкайте. Вы и так заставили ее ждать.

Я протискиваюсь мимо нее, проглотив язвительное замечание о том, сколько Вероника заставила ждать своих фанатов. «Нельзя злить пиромана», – напоминаю я себе, направляясь в свою комнату. Летиция так беспокоится, потому что она фанатично предана Веронике Сент-Клэр, думаю я по дороге. Если Вероника солгала ради нее, то Летицию может удерживать не только верность – но и страх, что Вероника однажды раскроет правду о том, что это Летиция устроила пожар.

Первым делом я достаю ноутбук и ищу, куда его спрятать. В итоге запихиваю его между матрасом и пружинной сеткой кровати, мой обычный тайник в Вудбридже. Потом переодеваюсь в шерстяную юбку, блузку и теплые чулки, ощущая, будто снова оказалась в Вудбридже и надеваю свою форму.

Спускаюсь вниз и прохожу в библиотеку, ожидая увидеть Веронику скрючившейся в углу дивана вместе с кислородным баллоном, – инвалида на последнем издыхании. Но она сидит в центре, с идеально прямой спиной, рука сжимает набалдашник трости, зеленое платье расправлено вокруг нее, точно мантия жрицы, чьи секреты надежно скрывают слепые глаза. Секреты, которые некоторые люди хотели бы оставить таковыми. Может, поэтому Летиция была так враждебно настроена ко мне с самого моего приезда. Она боится, что Вероника может рассказать о ней.

Я замираю по другую сторону стола, не зная, захочет ли она, чтобы я снова села на диван. По правде сказать, я боюсь подходить ближе.

– Можете сесть там, – Вероника указывает на стул перед собой. – Думаю, сейчас мой голос выдержит.

И действительно, ее голос не просто звучит громче, чем сегодня утром, он громче, чем за все эти дни. Может, доктор дал ей какие-то хорошие лекарства, думаю я, садясь и открывая блокнот. Или же через нее говорит какая-то другая сила, которая хочет, чтобы историю закончили.

«Я думала, возвращение в Ненастный Перевал будет ужасным, но осознание того, что Джен будет там, все изменило. Я буду не одна – той сумасшедшей женщиной на чердаке, – я буду одной из девушек. По дороге я сказала отцу, что хочу жить в западном крыле и чтобы со мной обращались как с остальными девушками.

– Ты не боишься оставаться с пациентами? – спросил он. – У некоторых серьезные проблемы.

– Значит, они такие же, как и я, – возразила я. – Я одна из них.

Я думала, что он будет спорить, но он удивил меня, согласившись.

– Возможно, ты права. Но помни, это означает, что с тобой будут обращаться как и со всеми остальными. Я рассчитываю, что ты будешь посещать групповую терапию, а также частные сеансы со мной. Надеюсь, при помощи гипнотерапии мы восстановим твою память о той ночи.

Я не хочу восстанавливать воспоминания о том, что случилось после того, как я бросилась на Анаис, но не могу сказать об этом отцу. Когда распахиваются ворота, первое, что я замечаю, – это собаки. Не