Под черным небом - Ингер Вольф

– Возможно, – уклончиво ответила Энджи. – Можете дать имя и адрес ваших клиентов?

Он тут же назвал и то и другое.

– Что-нибудь еще? – спросил Харрисон, будто продавец в магазине, предлагающий товар.

– Да. Вы можете подтвердить, что купили кукольный домик у одной женщины в Талкитне примерно десять лет назад?

Тед удивленно уставился на нее, и в течение нескольких долгих секунд никто не сказал ни слова.

– Это верно, – наконец произнес он. – Как вы узнали?

– Она сама нам рассказала.

– Ничего себе! Неужели она действительно запомнила, как меня зовут?

– Почти.

– Но какое это имеет отношение к делу Асгера Вада… Ах, да! Вспомнил. В новостях было что-то об этом. Кукольный домик.

Он побледнел.

– Значит, вы говорите, что кукольный домик, который нашли на месте преступления, был такой же, как у меня?

Энджи пожала плечами, будто это была всего лишь мелочь.

– Мне просто нужно знать, где находится ваш кукольный домик, – сказала она. – Вот и все.

Новая пауза.

– У меня его больше нет.

– Что это значит?

– Я его выбросил.

Энджи недоверчиво воззрилась на него.

– Вот так просто взяли и выбросили? Вообще-то он был дорогой.

Харрисон саркастически улыбнулся.

– Вы правы. Я увидел его в окне той женщины, когда гулял по ее саду, что было совершенной случайностью – в тот день я просто выполнил заказ в доме на той же улице. Домик был мастерски сделан. Прекрасная работа, калифорнийский дуб. Я ценю такие вещи, так что я купил домик.

– Значит, вы просто купили его для себя?

– Вряд ли это незаконно.

– Не буду утверждать. Но в данной ситуации для вас не слишком удачно, что вы не можете указать местонахождение домика, поскольку домиков такого типа было сделано очень мало. Каким образом вы избавились от него?

Харрисон слегка фыркнул.

– Разломал его на куски и выбросил вместе с прочим мусором. Трудно точно сказать, где теперь могут быть обломки.

Энджи откинулась на спинку стула и взмахнула рукой.

– Но почему? Вы же сами сказали, что домик был красивым и мастерски сработанным?

– Я прибирал в доме, и мне показалось, что он никуда не вписывается. У меня нет детей, и я не знаю никого с детьми, поэтому мне в голову не пришло, что с ним еще делать.

– А вы не подумали отдать его кому-нибудь?

– Но кому? Я же сказал, у меня нет знакомых с детьми.

– В детский сад или в детский дом, что тут у нас есть в городе.

Он покачал головой.

– Об этом я не подумал.

– Я не совсем понимаю, – сказала Энджи, – как плотник может заставить себя уничтожить прекрасный образец ремесла. Это же все равно что я заставлю себя что-нибудь украсть. Звучит совершенно неправдоподобно.

Харрисон пожал плечами.

– Но я это сделал. Мне жаль, что вы принимаете это так близко к сердцу. Знал бы я заранее, оставил бы его.

Энджи только головой покачала.

– И как давно это случилось?

– Ну, точно не помню. Вроде весной.

Энджи вздохнула.

– Плохо. Понимаете, мы опросили женщину, смастерившую домики, и у нас нет сомнений, что именно она сделала тот, что нашли на месте преступления. Она создала всего четыре домика такого типа. Один продала женщине из Англии, другой – тетке полицейского, который работает тут, в участке, третий – женщине с дочкой из Анкориджа и четвертый – вам.

– Да, но почему вы тогда не спросите ту женщину из Анкориджа? Это же очевидно.

Энджи немного помолчала.

– О ней наша дама-столяр помнит не очень много.

– Понимаю. Но я помню. Ее зовут Дебби. А дочку – Бет.

Энджи удивленно уставилась на него.

– Откуда вы знаете?

– Ну, я только что купил свой домик, поставил его в багажник машины и стоял, разговаривая по мобильнику, когда она вышла из дверей, неся свой. Красивая женщина. Я машинально посмотрел на ее руки и понял, что она не замужем. И да, я подумал, что с такой красоткой не прочь бы поболтать. Так что я похвалил прекрасный кукольный домик и сказал ее дочке, что ей повезло. Она была от этого домика без ума, дочка в смысле.

– Ага. И о чем же вы говорили?

– Немного о том, как мы оказались в тех краях. Они путешествовали и должны были переночевать в придорожной гостинице в том городке. Прежде чем попрощаться, я дал ей свою визитку. Тогда-то она и сказала, что ее зовут Дебби и что она из Анкориджа. Они только что туда переехали. Не помню откуда. Может, из Оклахомы. Или из Орегона. – У него на лице отразилось разочарование. – Но она так никогда и не позвонила.

– Они не сказала ничего больше, что помогло бы ее найти?

– Нет. Как я уже говорил, мы едва перебросились парой слов. У нее был большой пудель. Знаете, такой декоративный пес.

– М-да, вряд ли это может нам пригодиться. Вы видели, какая у нее была машина?

Он покачал головой:

– Нет. Она пошла дальше по дороге, а я сел в свою машину и уехал.

Позже Энджи просмотрела запись допроса вместе с Трокичем.

– Что думаете?

– Мы точно уверены, что других кукольных домиков нет?

– Точнее быть не может, – сказала Энджи. – Конечно, теоретически кто-то мог сделать очень точную копию, но я сомневаюсь. Не могу с уверенностью сказать, говорит ли Харрисон правду. Если он не врет, эта Дебби, должно быть, продала кому-то домик, потому что мне трудно представить, что за всем этим кошмаром стоит мать-одиночка. Исходя из той минимальной информации, что у нас есть, мы не можем просто обзванивать все адреса в Оклахоме или Орегоне и просить позвать Дебби или Бет. Я проверила Анкоридж, но ничего не смогла найти.

– Вот же черт, – сказал Трокич. – Но давайте-ка проверим алиби Харрисона на тот момент, когда убили семью Гриффинов. Он сказал, что работал на чердаке дома в Хиллсайде, но в принципе он же мог спуститься оттуда, поехать к Гриффинам и снова вернуться.

Энджи села за стол и достала блокнот.

– Сейчас проверю.

Она набрала номер, сделала знак Трокичу, чтобы тот подошел ближе к телефону, и включила громкую связь. Ответила молодая женщина, и Энджи назвала себя.

– У вас последние пару дней работал в доме плотник, это так?

– Да, – сказала женщина после короткой заминки.

– Как его зовут?

– Тед Харрисон.

В трубке помолчали, потом женщина продолжила:

– О боже! Вы же из полиции. Он кого-то убил? Он убил Асгера Вада?

– Успокойтесь, – сказала Энджи. – Мы этого не знаем. Мы просто