Современный зарубежный детектив-15. Книги 1-16 - Рада Джонс

«Откуда мне знать», – подумала Элли. В доме ее детства в Голландской Ост-Индии если и попадалось что-то на японском, то лишь дошедшие через третьи руки потрепанные журналы, такие как «Друг домохозяйки», которые мать иногда брала у других местных японцев. До переезда в Токио Элли едва ли прочла хоть один японский роман, что говорить о сборнике стихов? С тех пор она пыталась наверстать упущенное – прочитала почти все романы Кавабаты, даже попробовала Осаму Дадзая, но он вгонял ее в депрессию. Сложные слова и литературные аллюзии давались ей с трудом, заставляя стыдиться собственного невежества. Она с трудом представляла мир, в котором живут люди, подобные Виде Виданто, а попасть в него даже не надеялась. Но ей очень хотелось хотя бы мельком взглянуть на этот мир – возможно, даже маленький проблеск поможет ей понять очарование, которое, видимо, притягивает Фергюса к этой пишущей на разных языках поэтессе, как мотылька притягивает пламя.

– Возьму это, – сказала она продавцу, и тот принялся аккуратно завертывать коробочку в бумагу, украшенную крошечными цветочками ириса, обвязывать ее шелковой лентой. Когда подарок был готов, она уже приняла решение. Возможно, она все решила, когда утром закрыла за собой дверь дома. Так или иначе, выйдя из магазина с подарком в бумажном пакете с тиснением, она повернула направо и направилась по главной улице в район книжных магазинов.

В конце концов, у нее есть отличное оправдание. Чтобы стать хорошей матерью Майе, она должна узнать как можно больше об Индии, родине ее отца. До встречи с Майей Элли и не подозревала, что в оккупации Японии участвовали индийские солдаты, а ее познания в географии Индии были весьма смутными. Даже Бомбей, где жил с новой семьей ее собственный отец, был для нее чем-то туманным. Отец никогда им не писал, а мать о нем почти не вспоминала. А когда вспоминала, уже не говорила, как раньше, «твой папа». Он стал в их жизнях тревожной тенью, «тем человеком» – если вообще о нем заходила речь.

И вот теперь, благодаря Майе, Элли начала искать сведения об Индии. Даже уговорила Фергюса сводить ее в индийский ресторан в центре города, отведать карри. И книжный магазин, где представлены книги об Азии, поможет ей расширить свои познания.

Разумеется, дело было не только в этом. Воспоминания Элли об отце заставляли ее усомниться в мужской супружеской верности. Она до сих пор слышала хихиканье и другие странные звуки, порой доносившиеся из крытой соломой хижины в банановой рощице на их плантации под Бандунгом, вспоминала, как вечером отец, спотыкаясь, шел от хижины по тропинке – волосы взъерошены, рубашка расстегнута.

Мужчины изменяют, этого следует ожидать. До замужества Элли всегда говорила себе, что с этим фактом сумеет смириться. Фергюса она встретила, когда работала в Токийском пресс-клубе, и хорошо представляла себе мир, в котором он жил после войны. Ночные попойки, походы к гейшам и в увеселительные бары были неотъемлемой частью этого мира. Ждать, что после женитьбы он от всего этого откажется, было слишком самонадеянно.

Но Элли хорошо себя знала: эмоциональная преданность, а заодно и чувство уверенности в завтрашнем дне ей просто необходимы. «Такой обаятельнейшей особы, как ты, я в жизни не встречал», – сказал однажды Фергюс вскоре после их знакомства, когда они рука об руку прогуливались вокруг пруда с лотосами в парке Уэно, не обращая внимания на косые взгляды и молчаливое осуждение прохожих. Элли рассмеялась и ответила: «Ну, ты скажешь!» Как это типично для Фергюса, подумала она: напыщенный язык и выбор слов. Не «красивая», не «очаровательная», а «обаятельнейшая особа». Все же, вспоминая тот день, она чувствовала, как по телу растекается тепло. Возможно, это был момент, когда война для нее по-настоящему закончилась и она начала возвращаться к жизни.

Мимолетную интрижку она переживет, хотя иногда спрашивала себя: случись такое, что лучше – знать об этом или оставаться в неведении? В последние дни ей было тревожно из-за Виды Виданто, при встрече с которой в глазах Фергюса вспыхивал огонек.

Если Фергюс всерьез влюбится в другую, земля под Элли разверзнется и она полетит в бездну – она сознавала это с ужасающей ясностью.

* * *

Узкие улочки в районе книжных магазинов были полны людей. Полдюжины парней в ярких японских куртках маршировали по главной улице к перекрестку, нестройно стуча в барабаны и тарелки – рекламировали открытие нового магазина. Адрес на этикетке маленькой фиолетовой книжечки стихов Элли помнила, но найти нужный магазин все равно не удавалось. Нумерация зданий была лишена всякой логики, район представлял собой лабиринт улочек и втиснутых в крошечные помещения магазинов. Она немного побродила по кварталу, разглядывая книжные развалы на столиках под навесами.

Она вышла из дома без зонта, потому что день был довольно ясным, но вдруг заморосил дождик, и она остановилась, чтобы купить в закоулке старомодный зонт из промасленной бумаги – защитить от влаги не столько себя, сколько свою бесценную сумку с дорогими сладостями. Возможно, разумнее было бы купить сладости по дороге домой. Ручка зонта слегка потрескалась, но, когда Элли его открыла, сквозь бумагу заструился свет, и это ей понравилось. Она спросила было у хозяина магазина, как пройти к «Лотосу», но тот лишь медленно покачал головой и издал протяжное шипящее са, что означало нежелание признаться в своем невежестве.

«Что я там собираюсь найти? И что именно я подозреваю?» – подумала Элли. Если бы в последние недели Фергюс чаще бывал дома, ей было бы легче победить свои страхи, но он вернулся из Хиросимы всего на пару дней и тут же снова уехал на две недели – на Окинаву. Долгие дни в одиночестве дали ей слишком много времени для размышлений.

Побродив полчаса по Канде, она уже собралась отказаться от поисков «Лотоса», испытав разочарование вместе с облегчением. Но, срезая путь к трамвайной остановке по узкому переулку, на полдороге случайно подняла глаза – и высоко над улицей увидела довольно грубо намалеванную голубую водяную лилию на вывеске магазина. «Лотос». Вывеска торчала на верхнем этаже узкого здания, втиснутого между типографией и магазином канцелярских товаров. Она могла бы не обратить на нее внимания и идти дальше. Время подошло к обеду, дома у нее полно дел. Но вместо этого, не задумываясь ни на секунду, она открыла дребезжащую дверь дома и вошла внутрь.

Несколько потертых бетонных ступенек вели наверх, во мрак. Лестница была крутой, и Элли запыхалась, пока добралась до входной двери