Современный зарубежный детектив-15. Книги 1-16 - Рада Джонс

входит в частную клинику Ямада. Ее встречает медсестра. 11:15 утра. Приходит другая женщина, лет двадцати, тоже пациентка?» Больше ничего не происходило, и он достал из кармана книгу в мягкой обложке. На Карафуто времени на чтение у него почти не было, на корабле, возившем контрабанду, – тем более. Но теперь у него появился вкус к чтению, особенно он увлекся приключениями самураев. В магазинах продавались книги в бумажных обложках, и ему нравилось, что название скрыто – прохожие легко могли принять его за студента, который добросовестно готовится к экзамену. Он так увлекся приключениями плутоватого шпиона в феодальной Японии, что едва не упустил Лису – она тенью выскользнула из ворот куда раньше, чем он ожидал. Когда он поднял голову и засек ее, она была уже в другом конце переулка, выходившем на главную улицу.

Он ждал, что она повернет направо, к своему дому, но она направилась в другую сторону. Пошел моросящий дождь, Лиса раскрыла зонтик и крутнула его над головой. У Дзюна зонтика не было, он поднял ворот куртки, надвинул на лоб фуражку, но это не очень помогло. Лиса быстро прошла мимо стен старого конфуцианского храма, пересекла мост над мутными водами реки Канда. Дальше был лабиринт узких улочек, и Дзюну пришлось ускорить шаг, чтобы не отстать от своего объекта, не потерять из виду.

У узкого здания в переулке она бросила короткий взгляд в обе стороны, потом отодвинула скользящую дверь и скрылась внутри. Дзюн остановился, закурил, глазея на витрину магазина канцелярских товаров, потом пошел за Лисой. В здании, куда она вошла, была всего одна дверь, значит, никуда не денется. На стене висела выкрашенная синей краской вывеска «Хасу Сёбо». Дзюн сделал в блокноте пометки насчет места и смотрел, как вслед за Лисой в здание входят другие люди, в основном женщины. Видимо, там намечалось какое-то собрание.

С бьющимся сердцем он тоже вошел в мрачное узкое здание и поднялся по темной лестнице, что вела в книжный магазин на втором этаже. Занимаясь с Гото, он отрабатывал легенды на разные случаи жизни и сейчас знал, что сказать, если у кого-то возникнет вопрос. Он шел на урок французского языка, который ведет профессор Мори. Но в переполненном зале на него никто не обратил внимания. Он сел в последний ряд, в углу, по соседству с серьезного вида женщиной – лет на десять старше его самого, – с коротко остриженными темными волосами и чертами лица, выдававшими в ней иностранку. На коленях у женщины лежала большая хозяйственная сумка, а перед собой она удерживала старомодный бумажный зонтик, прислонив его к спинке сиденья впереди. С его складок под ноги Дзюну капала вода, собираясь в лужицу.

Он проглядел пачку аляповатых листовок, которые ему дали при входе. Сведения о сегодняшнем мероприятии и реклама будущих, включая выставку японо-корейской дружбы и акцию протеста против «фальшивых мирных переговоров».

К радости Дзюна, Лиса сидела во главе стола и явно была на собрании ключевой фигурой. Он огляделся, выделил из толпы странного бородача, который, похоже, был тут главным распорядителем. На стульях сидели полнотелые дамы средних лет, вчерашние старшеклассницы, горстка мужчин в темных плащах, от которых пахло потом и дождем. Дзюн извлек из кармана блокнот и, ожидая начала, записал несколько первых впечатлений.

Глава 9

Бородач призвал зал к вниманию, гул разговоров утих. Миниатюрная женщина со стального отлива сединой и усталым, но нежным лицом вышла к кафедре – кафедру пришлось чуть опустить, иначе она загораживала лицо женщины, – и начала рассказывать историю своей жизни. Она поведала о том, как выросла в горах центральной Японии, как во время войны медсестрой императорской армии отправилась в Маньчжурию. Когда империя рухнула и японские войска бежали домой, о ней позабыли, китайские коммунисты взяли ее в плен и увезли в сельскую местность, чтобы она работала на них, обучая крестьянок акушерству. Ей через многое пришлось пройти, и мужество китаянок, с которыми ей довелось работать, она описывала с теплом и любовью. Но она казалась очень застенчивой, говорила тихо и нерешительно, с постоянными паузами, будто обдумывая, что сказать дальше. Элли с трудом разбирала слова.

В переполненной комнате становилось все жарче, и Элли, к своему стыду, обнаружила, что начинает дремать. Пару раз ее голова клонилась вниз, и она тут же резко ее вскидывала, следя за тем, чтобы глаза не закрывались. Она глянула на соседей – заметили или нет? Кажется, оба внимательно слушали лекцию. Студент рядом с ней делал пометки в зеленом блокнотике. В какой-то момент он бросил короткий взгляд на Элли, их глаза встретились. В его глазах крылась какая-то тревога.

Медсестра закончила свою речь и села под аплодисменты, а вперед вышли Вида и еще одна женщина и начали по очереди читать стихи, сначала на китайском, а потом в переводе на японский. У Виды оказался очень тихий мелодичный голос. Она читала с чувством, но без излишней помпы, какую Элли иногда слышала, когда по радио читали стихи или короткие рассказы. Было в ней что-то притягательное, и во время ее чтения в зале стояла полная тишина.

В конце выступления Вида представила свою любимую китайскую песню и запела ее слегка хрипловатым голосом. Большинство женщин в зале, видимо, эту песню тоже знали, одна за другой они стали подпевать, и скоро запел уже почти весь зал, кроме Элли и сидевшего рядом с ней студента, который тоже молчал. Элли не понимала слов, но в призрачных интервалах китайской музыки было что-то трогательное, словно эти аккорды она слышала в далеком прошлом и давно забыла.

Когда стихли последние звуки песни, объявили часовой перерыв на обед. В два часа дня кружок должен был собраться снова – для обсуждения. Элли поняла, что ей самое время исчезнуть. Она протиснулась мимо студента, быстро выскользнула за дверь и была уже на полпути к лестнице, как вдруг ее кто-то окликнул.

– Элли. Элли Раскин. Это ведь вы?

«Черт возьми», – подумала Элли, повторяя любимую фразу своей матери. Вида, наверное, заметила ее в толпе, и теперь придется вести с ней вежливый разговор и делать вид, что их встреча – счастливая случайность. Она хотела убежать, но тогда сохранить хорошую мину ей не удастся – Вида уже стояла на лестнице прямо над ней. Пришлось с притворным удивлением обернуться.

– О-о! – Пауза для пущего эффекта. – Конечно, вы же приятельница Теда Корниша, да? Как я вас раньше не узнала!

Белая ложь, учила ее мама, – это средство для выживания в нашем сложном мире.

– Замечательно! – воскликнула Вида. –