Стамбульский ветер - Алеся Кузнецова

– Тимур! Хватит! – я дернулась, но Марго опять не дала. Она только кивнула мне:

– Пусть кончит это сам.

Я смотрела на сына и впервые видела в нем что-то от его настоящего отца – эту глухую ярость, силу и жесткость, от которой меня бросало в дрожь.

– Скажи! – Тимур рычал ему прямо в лицо. Муж Милены уже не боролся – только выл сквозь разбитые губы:

– Деньги! Мне нужны деньги! На нас! На нее! На меня! Понял?!

– И из-за этого ты позволил ей убить себя?

– Она аккуратно, только там, где не опасно резала. Но зато зрелищно, фотки видел? Она тебе отправила.Тимур резко оттолкнул его – тот сполз на пол, сел под стеной и зажал нос, из которого текла кровь.

Сын отступил, весь тяжело дыша, сжав кулаки так, что костяшки побелели.

Муж Милены зашипел, пытаясь дотянуться до Тимура локтем, но тот не дал ни сантиметра свободы – снова еще сильнее прижал запястье к лопатке, опустил голос почти до шепота:

– Да ты че… – прохрипел тот, извиваясь. – Мы ж просто хотели… ты же богатый! Ты же лох!

– Повтори. Кто придумал? Ты или она? Кто еще в доле?

Тимур дернул его чуть резче, и я слышала, как хрустнуло что-то в суставе. Марго даже не моргнула, когда хрустнуло в плече у того. Она смотрела на это, как на уборку мусора. Муж Милены взвыл, но слова пошли сразу:

– Она сама! Она сама сказала! Я только за… только помог!

– Зачем? – Тимур не повысил голос ни на грамм. Он дышал ровно, лицо было почти спокойным, только взгляд – холодный, как сталь.

– Деньги! Ты ж платишь! Ты ж дурак! Она же знала, что ты ее не бросишь… Скорая – это лишнее было, слышь?! Все сдурил ты!

Тимур разжал хватку так резко, что тот рухнул на колени и тут же сжался, держась за плечо.

– Ты думаешь, я хотел так? Она сама! Я ради нее все! Я же ее люблю! Мы ж семья!

Я шагнула ближе, только сейчас заметив, что Марго стоит рядом с телефоном у уха:

– …Да, полиция. Приезжайте побыстрее, пожалуйста. Да, все спокойно. Пока.

Она убрала телефон и посмотрела на меня:

– Все спокойно? Скажи еще раз, Дашенька, что твой сын сам не справится. – Она хмыкнула и переслала запись на несколько резервных номеров.

А Тимур просто посмотрел на меня и сказал глухо:

– Я больше не дам им это провернуть. Никогда. Прости, что привел в наш дом такое.

Я подошла к нему и обняла за плечи. Он не оттолкнул.

– Все. Слышишь? Все. – сказала я ему в волосы, хотя знала: ничего еще не кончилось. Все только начиналось.

А Марго наклонилась к этому жалкому куску под стеной и процедила сквозь зубы:

– Попробуй еще раз тронуть моего внука. Я тебя в землю закопаю – без всякой записки.

Когда все закончилось и мужа Милены увели в наручниках, мы втроем шли по лестнице – медленно, будто за спиной осталась не просто грязная квартира, а целый кусок жизни, который пора выдрать с корнем и сжечь. Тимур шел первым – прямой, злой на себя и весь мир, но я видела, как у него дрожат руки.

Марго закрыла за нами дверь так, словно ставила печать: назад хода нет.

Я услышала внутри себя тихий хруст – мой сын больше не тот мальчик, которого можно спрятать за словами. В нем есть сила – темная, острая, страшнее тех, кто пытался нас сломать. И это уже не остановить. Больше он не позволит никому нас обидеть, но и наивным он больше тоже не будет. Я пока не понимала, хорошо это или плохо.

Мы вышли на улицу. Воздух резанул горло, как холодная вода. Я только вдохнула и рухнула на переднее кресло. Через полчаса мы были в своем подъезде, где прямо на перилах у нашей квартиры сидел Мэт. На спине – рюкзак, в руке – пластиковый стаканчик кофе. Взгляд: как у кота, который смотрит на мышей.

– Так-так… – протянул он, лукаво прищурившись. – Кто-то гостей совсем не ждал? Потом скользнул взглядом по Тимуру:

– Ну ты даешь, бро. Вид у тебя… будто ты стену снес. Что за шоу я пропустил?

Тимур только фыркнул и похлопал его по плечу. Мэт спрыгнул с перил и перегородил Тимуру путь:

– Я мчался его спасать, а он оказывается не особо и нуждается.

– Извини, Мэт, но сегодня – я спать. Вообще не ясно, как я не вырубился еще. Видимо, так адреналин сработал. А ты остаешься в хорошей компании, правда, мам?

Я ответила сыну улыбкой и открыла ключами нашу квартиру, а про себя подумала, сколько времени понадобится, чтобы и стены забыли о том, кого мы впустили в свой дом. А я еще настаивала, чтобы Тимур на ней женился. Звонкий голос Мэта вернул меня к происходящему прямо сейчас:

– Подожди, Тим, поспишь потом. Если тебя спасать не надо, то у меня дело есть.

– Мэт, давай завтра. Только не знаю, где мы тебе постелим.

– Я домой сегодня поеду, – включилась в разговор Марго. Диван освобождается, так что, как говорится: “Добро пожаловать!”

– Вот это я понимаю. Но я же не просто так примчался. Поездка Тимура в Новогрудок не прошла даром.

Тимур обернулся и нахмурился:

– В смысле?

– Я про бабулю. Елена Васильевна. Видел бы ты, как она изменилась после твоего визита. Куда-то уходит, о чем-то думает, что-то шепчет себе под нос. Фотографию твою попросила скачать. У меня аж мурашки.

Он ткнул пальцем в Тимура:

– Я вот что подумал… Не хочешь со мной по бабулечкам московским прогуляться?

– Мэт, ты нормальный?

– Я тут пару ее однокурсниц нашел – живы, здоровы, тут у вас в Москве. Глядишь и вспомнят что-нибудь, не дает мне покоя наше с тобой совпадение по ДНК.

Он развел руками, будто это было самое логичное предложение в мире:

– Ну так что? Погуляем по бабулечкам, узнаем, откуда ноги растут у твоей восточной крови и кто нам еще родня. А то с дедом все понятно – теперь давай с бабками разберемся!

Марго прыснула смехом, а Тимур смотрел на Мэта так, будто впервые за вечер собирался рассмеяться: – Ты псих.

– Ну дык! – гордо вскинул подбородок Мэт. – Зато родня. А родню, как говорится, не выбирают.

Глава 36. Звонок в дверь