Обманщики - Джон Мастерс

самому ему ждать не пришлось. Это был момент его освобождения, предложенный ему при идеальных обстоятельствах. Успех засады зависел как от него и бойцов медвежьей труппы, так и от чего-либо еще. Под рукой была сила закона — кавалерия раджи—. Как далеко они были? Он осторожно посмотрел на лежащих вокруг него мужчин. Никто не носил с собой румал, который, увиденный в чужой руке или вообразимый в чужой набедренной повязке, теперь заставлял Уильяма потеть и дрожать; но все они были вооружены своими землеройными орудиями и спрятанными ножами.

Но это был тот самый момент. Он должен сейчас выкрикнуть свое предупреждение, выбежать и рискнуть среди сипаев.

Нет, не сейчас; через секунду или две, когда у него будет больше шансов выжить. Риск смерти его не пугал; но если бы его убили, все улики были бы утеряны навсегда, все мертвые погибли бы напрасно. Только Хусейн знал, где он закопал эти записки. Хусейн мог бы вернуться и выкопать их, но он этого не сделал. Хусейн, казалось, все еще боролся с Кали, но Уильям знал, что проиграет свою битву и свою душу.

Вильгельм ждал, открыв рот, наблюдал за Джемадаром и прислушивался к стуку копыт кавалерии. Джемадар стоял в стременах и смотрел вниз на мелкий ручей. Он сказал с совиным удивлением: «Вода глубокая,» и спрыгнул с лошади на спину сипая, который уже был на мелководье и начал переходить брод, и унес его в воду. На берегу ткань Пироо кружилась полукругом, вытащенная тяжестью завернутой рупии. Сипаи и женщины разразились диким смешением криков и воплей. Мужчины медвежьей труппы присели, как спринтеры, собирающиеся начать гонку, и посмотрели на Уильяма. Уильям вскочил на ноги и широко открыл рот, чтобы выкрикнуть предупреждение.

Момент прошел. Уже погибли мужчины, женщины и дети.

Сипай с обезумевшим от страха лицом, бежавший в поисках убежища от необъяснимого ужаса, ворвался в укрытие Уильяма. Мужчина был на нем и держал в руках мушкет. Он увидел Уильяма, его зрачки сузились, руки дернулись вниз, и он приставил дуло мушкета к груди Уильяма. Уильям закричал: «Берегись!» и бросился вбок. Он услышал свой истерический смех. Кого он сейчас предупреждал?

Его боковое движение закончилось поворотом левой ноги, румал прыгнул ему в руки и закрутился в воздухе. Оба конца были в его руках. Он посмотрел вниз и не увидел ничего, кроме своих напряженных белых костяшек пальцев. Он почувствовал мощный рывок в бедрах, талии и плечах. Его запястья треснули внутрь и вверх по шее сипая. Над ним пролетела еще одна трещина. Медленное тепло подкралось к его позвоночнику и смешалось в его мозгу с падающим, выцветающим алым пальто.

Наконец он услышал собственные задыхающиеся рыдания. Он выскочил из укрывающих кустов. Джемадар лежал лицом в воде на берегу реки. Кровь сочилась из его головы, окрашивая в красный цвет спокойную воду ниже по течению, где она стекала по затопленным зеленым и коричневым камням. В ноздрях Уильяма резко горел привкус пороха, но он ничего не слышал. У него болела рука; он увидел на ней следы черного пороха возле локтя. Сипай, должно быть, выстрелил из мушкета перед смертью.

Раздался еще один выстрел, когда он стоял, тяжело дыша, у брода, разинув рот, чтобы понять панорамную борьбу вокруг него. Последний сипай, загнанный в угол спиной к дереву, замахнулся пустым мушкетом, когда на него побежали пятеро обманщиков. Они прижали его к багажнику; мужчина позади него качнулся румал. Другой Обманщик быстро двинулся, поймал кричащих детей, и двумя быстрыми движениями они лежали, раскинувшись на дороге. Остальные дети были мертвы. Женщины были мертвы в своих тускло-красных и черных одеждах. Сипаи были мертвы в своих алых пальто; их белые панталоны с синими краями были испачканы дорожной пылью и грязью.

Острое лицо Пироо прижалось к его собственному. «Ты, Джемадар-сахиб! Да, теперь ты наш Джемадар. Он Он ведь так сказал, не так ли?» Он указал на труп в воде. «Что теперь? Быстрый. Кавалерия на нас».

«Почему?» Уильям дрогнул.

«В прошлый раз, когда мы здесь были, мы не заплатили радже его долю. Он услышал, что мы каким-то образом придем. Что теперь? Быстро!»

Уильям быстро подумал, его оцепенение исчезло, и на его месте воцарилась ненависть к себе. Все, кто заслуживал жизни, были мертвы. Должен ли он теперь позволить кавалерии поймать банду? Почему? Судя по словам Пироо, раджа Падампура был просто еще одним убийцей. Как и Обманщики, он собирал деньги всеми доступными ему способами. Он знал о них, и их банды платили ему «защиту» за то, чтобы его оставили в покое, пока он находился на его территории. Он мог бы наказать одну банду, как сейчас, но он ничего не сделает, чтобы помочь разрушить систему. Он бы тихо убрал Уильяма.

Уильям знал, что, что бы он ни сделал позже, теперь он должен каким-то образом вывести группу в безопасное место. Бесполезно было приказывать им разойтись и ускользнуть небольшими группами. В этой стране кавалерия поймала бы большинство из них. Долина была широко открыта, за исключением реки, где деревья, кустарники и густая трава затрудняли езду. К тому же был способ получше. Он вспомнил тактику Чандры Сена на дороге в Бетул.

Обманщики прижались к нему. Он срочно сказал: «Возьмите мушкеты и боеприпасы. Перезагрузка. Уберите тела с глаз долой, не дальше. Всадники, садитесь! Поезжайте по дороге, встречайте кавалерию, делайте вид, что сражаетесь с ней. Когда они помолвлены, сломайтесь и бегите, что путь, туда, на край травы. Убедитесь, что они следуют за ними разделенным галопом. Остальные, идите туда, в траву. Споткните лошадей, сбейте их, а затем используйте все свое оружие. Не позволяйте никому сбежать!»

Пироо поднял руку в знак признания, и на его лице невольно засиял проблеск восхищения. Оркестр побежал выполнять приказы Уильяма, двигаясь бесшумно, быстро и с уверенностью. Тела детей они швырнули через шипы в темноту кустов. Они утащили сипаев из поля зрения. Еще минута, и мертвые женщины в пыльных юбках исчезли. Пятеро всадников во главе с Ясином быстро прорвались через брод и поскакали на север, скрывшись из виду.

Пироо взял на себя заботу об остальных и побежал с ними через ручей в высокую траву на дальнем берегу. Уильям поспешил за ним, изо всех сил пытаясь удержать ноги в воде по колено. С севера по дороге раздался лязг и смешанные крики. Прошла всего минута с тех пор, как конный оркестр Ясина прогрохотал за углом в четверти мили отсюда.

В траве труппа медведей и