Обманщики - Джон Мастерс

другие пешие мужчины работали со скоростью и энергией муравьев. Некоторые быстро и уверенно заряжали мушкеты, лежа на боку, чтобы дула и колющие шомполы не были видны над травой. Другие срезали полосы травы, затем работали парами, скручиваясь в противоположных направлениях и плетя короткие свободные веревки. Ножи мерцали под берегом реки, где трое мужчин резали колья и короткими отчаянными ударами затачивали их.

Вильгельм вспомнил своего коня, и быков, и медведя за рекой, и человека, отвечавшего за них. Никто из них не выполнял никакой работы. Сколько удушений и видел ли этот ужасный человеческий медведь удушения и захоронения? Неужели оно тоже могло задушить человека до смерти, или копать, или резать острые колья? Он повернулся и посмотрел на север.

Всадники Ясина мелькнули в поле зрения, низко наклонившись, словно в ужасе, над своими лошадьми» холкой. На углу они съехали с дороги и поскакали через всю страну прямо к группе, спрятавшейся в траве. Один из них, размахивая мушкетом, повернулся и неуклюже выстрелил в невидимых преследователей.

В поле зрения проскакала кавалерия Падампура, блестящая в розовых плащах, обтягивающих зеленых шелковых брюках, кольчужных куртках и круглых стальных шлемах. Дикие крики переросли в рев. Уильям с тревогой пересчитал и досчитал до семнадцати. Во главе их ехал мужчина, одетый более роскошно, чем остальные, с веером из перьев цапли на шлеме. Он услышал голос Пироо у себя в ухе. «Сам раджа-сахиб. Он, должно быть, очень зол».

Губы Уильяма скривились в насмешливой улыбке. Теперь у него был еще один человек, которого он мог презирать, которого он мог поместить в длинную галерею вместе с собой и остальным человечеством. У раджи Падампура была елейная репутация в отношениях с англичанами. Он содержал блестящий двор и развлекал гостей роскошным, неожиданно цивилизованным обаянием. Уильям усмехнулся, потому что так много жителей и политических агентов были обмануты; потому что так много власти во благо, так много богатства питалось бандитизмом и тратилось на убийство. Какие ужасы испытали простые люди Индии нет приходится жить с?

Всадники под командованием Ясина прекрасно сыграли свою роль. Преследующая кавалерия не могла видеть их искаженных лиц, но они написали панику на сутулости своих спин. Они добрались до травы и, проскакав мимо, не смотрели вниз. Лошадь Ясина резко вильнула, но не смогла не наступить на спину Обманщика. Мужчина извивался, как раненая змея, его лицо было зеленовато-коричневым, а спина сломана, но он не издавал ни звука.

Длинное аристократическое лицо раджи исказилось, как у волка, когда он закричал: «Вернись, свинья! Сыновья шлюх! Вернись! Свиньи! Трусы!»

Его кавалерия кричала позади него. Люди Ясина погнали своих лошадей через берег в сорока ярдах впереди и нырнули в воду. Кавалерия, ехавшая свободным полумесяцем, раджа посередине и остриями назад, врезалась в высокую траву.

Скрытые люди дергали плетеные веревки, лежавшие между ними, откидывались назад и держали веревки на высоте двух футов от земли. Мужчины упирались прикладами острых кольев в неподатливую почву и наклоняли кончики вперед так, чтобы они соскальзывали в мускулы и плоть, когда лошади скакали на них. Трава поднялась, и из нее вытянулось оружие. Всадники Ясина развернулись и поскакали обратно в бой. Мушкеты взорвались в результате внезапной перестрелки. Черные клубы порохового дыма плыли по траве. Кинжалы сверкали на ярком солнце, торжествующие крики кавалерии затихали в икотных криках паники, с другого берега реки медведь ревел в своей клетке. Обманщики с криками поднялись. Вильгельм стоял с ними, и сердце его колотилось, и пальцы его разминали рубец в поясе.

Лошадь раджи споткнулась рядом с ним. Черные усы раджи и его пылающие черные глаза устремились на него. Он видел их вблизи и как личных врагов на фоне вздымающейся травы, рельефных круглых щитов, цветной одежды и вращающихся мечей. Раджа упал вперед к его ногам и с трудом вытащил короткий кинжал из пояса.

Вся яркость снаружи и движение отражались в черных зеркалах за глазами Уильяма, а рубец находился в его руке. У его ног зарычал волк. Это было зло Кали, как блудница была похотью Кали, и он мог задушить ее одним движением. Это было зло, которое сотворил Бог и, сотворив, стремился уничтожить. Его костяшки пальцев побелели… он услышал двойной треск.

Он склонил голову и медленно, роскошно опустил запястья. Румаль развязался. Никогда во всем мире не было такой силы, как эта, или такого удовлетворения.

Пиру был рядом с ним. Бой был закончен. Уильям сказал: «Все готово?»

«Все, Джемадар-сахиб. Некоторые из их лошадей убежали, некоторые мертвы, некоторые есть у нас».

Голос Пироо был чистым уважением, а на его лице — благоговением человека, который встречает Смерть, входящую в его ворота, или внезапно натыкается на Посвящение, молясь на улицах. Трепет был и в глазах Хусейна, смешанный там с паническим страхом, как от сверхъестественного.

Главный похоронщик повысил голос. «О, Джемадар-сахиб-бахадур, теперь мы знаем, почему наш мертвый лидер сказал, что ты, возможно, величайший из тех, кого когда-либо знали Обманщики».

Вот вторая из сильных эмоций, которая его возвысила — восхищение меньшего большим в том же ремесле. Деревенский плотник похвалил стул, который он когда-то сделал, и он ощущался вот так.

«Что теперь, Джемадар-сахиб?» Пиру смиренно спросил. «Из-за этого будут проблемы. Из Падампура они пошлют за нами остальную армию».

Уильям пожал плечами. «Я думаю, что нет. Будет новый раджа. После этого ему посоветуют заключить с нами мир».

Это была правда. Обманщики были монстрами, бесформенными, но универсальными, безголовыми, но обладавшими множеством мозгов. Любому, кто обладает меньшей властью, чем полная власть английского правительства, придется с ними смириться. Теперь Уильям знал, что почти каждый раджа, почти каждый важный сквайр и землевладелец в стране должен что-то знать об Обманщиках. Кто-то им открыто помогал, кто-то нет, все молчали. Вместе они укрепили и исполнили закон природы, который всегда ослабляет слабых, грабит бедных и убивает беззащитных.

Он быстро поднял голову. «Что это?»

Пиру фыркнул. «Пожар! Кто-нибудь, бегите и потушите его вон там!»

Пламя, почти бесцветное на солнце, вспыхнуло там, где выстрел из мушкета поджег сухую траву. Синий дым поднимался все гуще и гуще, неся с собой черные клочки сгоревшей травы.

«Нет!» Голос Уильяма был необходим. «Заберите у кавалеристов все ценное, оставьте тела. Выведите сипаев, женщин и детей из кустов. Разбросайте их по траве. Оставьте их всех в огне. Пламя омрачит их, наполовину скрывая, наполовину открывая. Оставьте свои мушкеты сипаям, мечи и щиты кавалерии. Торопитесь!»

Его люди уже тащили наспех спрятанных жертв резни у брода.

Он продолжал уверенно разговаривать