Танец под золотой вуалью - Юлия Олеговна Чеснокова

перетряхнет старую, как пыльный ковер, засидевшуюся душу лейтенанта Мэи, получала своего героя, неизвестного, неразгаданного, но смелого, отважного и готового принять меня любой, какая я есть, что бы ни оказалось под вуалью, что он только что доказал, поцеловав меня даже не убедившись в том, что под прикрытием не какое-нибудь безобразное создание. Решительно лишив меня каких бы то ни было сомнений, он продолжал целовать меня всё слаще и безбожнее, что ноги у меня уже задрожали, а руки сами обхватили его плечи, и если бы не остатки разума, я бы сорвала с себя последние вуали прямо сейчас, плевав на то, кто такой он, если и он любил меня так беззаветно. Разве не такие чувства ищут всю жизнь и жаждут найти, как величайший клад? Прижав меня спиной к стене, он опускался губами ниже, исследуя шею и ключицы не только ими, но и языком, от которого меня прошибало разрядами электричества, пока вдалеке мы не услышали топот шагов, а за ними последовал и голос Санха:

— Эй, здесь есть кто-нибудь? Саломея!

Мы разомкнулись и я, предвкушая, что сейчас опять может стать светло, поспешила припрятать лицо. Хорошо, что он не позвал меня по настоящему имени! Но как он тут оказался?

— Саломея! — на его крик мой загадочный вор зажег лампу и Санха, появившийся под лампочкой в том конце комнаты, увидел нас здесь. — Наконец-то!

Он пересек разделявшие нас метры и тоже подошел под освещение настольной лампы. Окинув взором меня, укутанную в плащ, всё так же спрятанную под вуалью, он переключился на моего новообретенного знакомого, у которого я не знала даже имени. Санха чертыхнулся и поставил руки в бока.

— Какого хрена ты творишь? — это не ко мне было воззвание. Он говорил с грабителем, очевидно зная, кто скрывается под капюшоном. — Это уже переходит все рамки! Она наша, понимаешь? Ты не можешь пиздить всё и везде, как тебе бы того хотелось. Я не буду говорить об этом Серину, но последний раз! С тобой всё нормально? — это уже обращалось ко мне. Я кивнула. — Ну да, впрочем, чему бы случиться? Идем, я пришел за тобой.

Указав в сторону выхода, он ждал, когда я тронусь за ним. Но что-то задерживало меня и я, бросая протяжный прощальный взгляд на своего похитителя, который вовсе и не собирался меня неволить, нехотя последовала за Санха.

Он зажег принесенный с собой фонарь и повел меня сложными и перепутанными коридорами. Некоторое время мы молчали. Он не желая обязательно должных полететь от меня вопросов, а я потому что привыкла к немоте за эти минуты. Но всё же он разрушил тишину первым.

— Полиция допросила Сонмина, и зачем-то попросила привести саму Саломею… я пошел за тобой, но тебя нигде не было, а в гримерке лежали твои вещи. Я понял, что ты где-то здесь…

— Ты ведь знаешь, кто он? — тихо спросила я, уходя всё дальше от своего великолепного иллюзиониста.

— Знаю. — без зазрений совести сказал Санха.

— Ты должен мне открыть его имя…

— А ещё я знаю, кто такая Саломея. Я должен выдавать её имя всем, кто попросит? — остановился он и строго посмотрел на меня. Он был прав. Я не имела права требовать от него предательства. На удивление, этот бывший вышибала и нынешний неизвестно кто, имеющий связь с криминалом, был до того человеком чести, что рыцарство прежних времен игогокало и блеяло от унижения. Тем не менее, отношение к своей прекрасной даме и верность ей у него весьма на низком уровне. Один — один с благородным средневековым дворянством.

В повисшей паузе мы выбрались на поверхность из катакомб каким-то другим путем, а не через люк, и вышли из той каморки, через которую я тоже проникала в тоннель к дому. Стало быть, все тропы под нами связаны и, на самом деле, опутывают весь город?

— Если ты знал, что он не причинит мне вреда, зачем поспешил следом? Мог бы сказать полиции, что Саломея уже ушла. Я ведь и в самом деле не буду с ними разговаривать. Это невозможно!

— Почему? — я поджала губы. Потому что среди них мой парень, понятия не имеющий о моем подпольном роде деятельности. — Думаю, было бы лучше, если бы ты начала признаваться, кто ты есть на самом деле, не считаешь?

Дойдя до комнаты, где переодевалась, я поспешила снять вуаль, под которой разговаривать было не очень удобно. Распахивая дверь, я заготовила ответ Санха, но тут же была парализована на пороге. В остатках костюма Саломеи, выглядывающем из-под плаща, с открытым лицом и при всем параде, я столкнулась с Джуном, ожидавшим меня, а точнее знаменитую танцовщицу, вместе с детективом в гримерной. Чувствуя, что проблемы на сегодня только начинаются, я приготовилась к долгому объяснению.

Саломея

Не думая даже о том, что детектив был самым болтливым типом в нашем участке, и что завтра всё отделение узнает о том, чем я занимаюсь по ночам, я вмиг забыла о воре, оглушенная осознанием того, что Джун узнал мою главную тайну. Несколько мгновений мы смотрели друг на друга, словно не опознавая. Наконец, он со строгим изумлением сказал:

— Мэя?! — его брови поползли сначала вверх, а следом глубоко вниз. Сзади меня ещё стоял Санха, в которого я грозила упереться спиной, желая отойти подальше, но смысла в этом уже не было. Разоблачена и поймана с поличным.

— Вы знакомы, значит? — задался риторическим вопросом Санха.

— Это мой начальник. — опуская глаза, пробормотала я.

— Я её молодой человек. — приобретая в голосе стальные ноты, добавил Джун. — А потом уже начальник.

— Так, он всё-таки существует? — усмехнулся «золотой».

— А почему вас это интересует? — близким к вызову тоном бросил мой жених.

— Я, пожалуй, пойду, — с расползающейся саркастичной улыбкой двинулся к двери детектив, косясь то на меня, то на двух представителей сильного пола. — Думаю, лейтенант Пак и без меня всё расскажет.

Посмеиваясь, он оставил нас втроем. Все же в отделении знали, что мы пара, поэтому он и ретировался, отдавая меня на поруку моего ухажера. Мне хотелось провалиться, как некоторое время назад под сцену. Тогда это было не так необходимо, как теперь. Джун и Санха перебросились взглядами, и первый вновь воззрился на меня.

— Ничего не хочешь рассказать?

— Я бы сначала хотела услышать, что сказал Сонмин. — пробормотала я со всей уверенностью, какая только во мне оставалась. — У него что-нибудь оказалось?

Зачем я завела эту пластинку, если прекрасно знала, что у него ничего нет? Я знала, что