Танец под золотой вуалью - Юлия Олеговна Чеснокова

— Так, ты любишь меня, как восточную красавицу? — вернула я ему переиначенный под себя вопрос.

— Я люблю ту, которая спасает меня от себя самого и помогает забыться. — Джело внезапно вошел в меня, и я громко простонала, выгнув спину. Он перехватил конец стона поцелуем и, начал плавно двигаться во мне, поцеловал подбородок, слегка прикусив его и опускаясь ниже. — Вы обе с этим отлично справляетесь…

— Не уверена, что одна из нас всё ещё существует. — подавшись ему навстречу, я погрузила его в себя до конца и ощутила то, чего так давно не было в моей жизни, но только с привкусом кое-чего нового, чего не было никогда: это был привкус любви, которая не позволяет думать ни о чем, кроме того, с кем ты сейчас находишься, о его счастье, удовольствии и о том, как ты хочешь полностью принадлежать лишь ему. — Кажется, ты украл не ту, и где находится Пак Мэя, я понятия не имею. Она не выходит на связь уже пару часов.

Джело тихо засмеялся, остановившись на секунду.

— Я слышал, что она поймала в свои сети того, кого искала. И он тоже пропал без вести.

Обхватив меня с силой, парень прижал к себе, целуя глаза, скулы и губы, двигаясь всё в более быстром темпе, потом вдруг замедлившись, и размеренно, осторожно и ювелирно проникая в меня каждым толчком, доводил движениями своих бедер до исступления. Да, девственником он точно не был, и, судя по всему, давно. Ловкость рук, развитая мошенничеством и фокусами, работала и в занятиях любовью, так что вся моя плоть ощущала, что она связалась с профессионалом. Длинные пальцы умело выжимали из меня крики и безошибочно находили самые чувствительные зоны, прикладывая именно ту силу, которую нужно было. Распластавшись под ним, я не выговаривала даже его имени, потому что язык запутывался во вздохах и глубоких стонах, к которым вскоре присоединились и стоны Джело, без остатка отдавшегося чудесам этой ночи. Извиваясь с юношеской грациозностью, он возбудил все мои потаенные желания, которые никогда бы и не узнали о себе, но в этот раз я понимала, что хочу всего и много, хочу отдаться до конца, пусть не спать до рассвета и вновь пойти на работу без сна, но уже не думалось и об этом. Мысли ушли прочь, остались лишь я и Джело, слившиеся в странном прелюбодеянии, искушавшем нас так долго и вот, наконец-то, давшем выход нашим страстям. Приподнимая бедра ему навстречу, я алчно ловила его рывки вперед, хватаясь за его плечи, целуя их. Не отдаляясь ни на сантиметр, Джело создавал амплитуду только своими бедрами, опираясь на ноги, и его член вонзался с прытью умирающего зверя, когда агония заставляет рваться так, как не сможет ни один здравомыслящий, находящийся в безопасности. Могла бы я когда-нибудь предположить, что почувствую это, что пересплю с мальчишкой, казавшимся мне таким незрелым и ребячливым? Но он таким не был. Он был настоящим мужчиной, пожелавшим завладеть Саломеей и добившимся этого. И она сдалась добровольно.

Нелегкий выбор

Упокоив голову на его груди, я слушала, как под ухом быстро скачет его юное и задорное сердце, поделившееся со мной беспечностью и неоценимой свободой подростка. Джело перебирал мои длинные разметавшиеся волосы, переводя дыхание. Как и положено победителю, он поступил с захваченным по-хозяйски: сокрушил и вытряхнул до дна. Но я не чувствовала усталости, обхватив его вокруг торса. Мне хотелось так многое узнать о нем, спросить. Кто же он такой на самом деле? Как мы будем относиться друг к другу дальше? Наши голые тела лежали прижавшись, и мне нравилось водить своей ногой по его. Начало светлеть, и с каждой минутой я всё больше наслаждалась тем, что могла изучить подробнее его светлую кожу, каждый миллиметр, родинки, всё. Похоже, он тоже тщательно смотрел на меня, но я была к нему затылком. Его лицо возвышалось над моей головой, на подушке.

— Как давно ты понял, что я?.. — я не смогла закончить, и опять замолчала.

— В подвале. У доски. — тихо принялся рассказывать Джело. — Когда ты стирала записи, что-то в твоих движениях показалось мне знакомым. Ты очень убедительно машешь руками, — он сдержано хихикнул. — А потом я поцеловал тебя и почти окончательно убедился, но пришел Санха и не дал мне открыть всё там… я поспешил сюда, что бы проверить и догадка подтвердилась. Тебя не было дома.

— Почему ты не заговорил там до его появления?

— Вне зависимости от того, кем бы оказалась Саломея… я стеснялся того, что я не слишком взросл. Мой голос бы выдал мои годы. Я не хотел разочаровать этим.

— Возможно, ещё месяц назад, я бы подумала, что юность может разочаровать, но теперь — нет! Ты необыкновенный, самый необыкновенный! — я задохнулась от восхищения и продолжила после перерыва. — Боже, а я даже не подумала о том, что это мог бы быть ты… почему ты угадал, а я нет?

— Ну, как я понял, ты всё-таки подвержена заблуждениям, и когда видишь что-то одно, то уже не видишь другого. — Джело вздохнул, развернувшись на бок и переложив мою голову себе на руку. Второй он обнял меня сверху и прижал. — Я тоже был долго слеп, восхищаясь Саломеей и не видя очевидного. Почему ты не призналась мне? Почему не сказала, что это ты? Мэя, ты ведь знала, как я отношусь к Саломее… ты всё это время слушала мои восторги, шутила надо мной, что я в неё влюблен… будучи ею!

— Сначала я не видела смысла, а потом обман длился уже слишком долго. Я решила, что ты отнесешься ко мне, как к предательнице…

— Нечто подобное я испытываю, — честно сказал парень, глядя мне в глаза. — Но в то же время понимаю, что сам не сказал тебе. Хотя у меня были более серьёзные причины. Ведь ты бы арестовала меня, если бы узнала…

— Никогда! — я взяла его лицо в свои ладони и жарко расцеловала. — Джело, я никогда не сдам тебя своим, даже не думай, не сомневайся. У меня не поднимется рука. Ты… ты само олицетворение вольности, чего-то бескрайнего. Упечь тебя за решетку — самое страшное преступление!

Мы вновь принялись целоваться, пытаясь этим заклеймить ложь и поставить печать верности. Как дорвавшиеся до любви юнцы, мы долго не могли остановиться и, наконец, когда губы стали неметь, я почувствовала