Любовь по контракту, или Игра ума - Карина Тихонова

class="p1">Я попытался встать, но равновесия удержать не смог и с болезненным стоном рухнул назад в кровать. В голове взорвалась водородная бомба, и взрывная волна несколько раз обежала оба полушария, убивая все живое на своем пути. Я немного отдышался и повторил попытку сесть. Со второго раза мне это удалось, и я замер на завоеванной позиции.

С добрым утром.

Должно быть, моя возня стала слышной, потому что дверь комнаты без стука распахнулась и вошла Марина. В руках у нее был поднос со стаканом воды и какой-то таблеткой. Я уже успел сообразить, где нахожусь, и ее приходу не удивился. Только поежился, представляя, каким омерзительным вторпродуктом сейчас выгляжу. Она, не говоря ни слова, бросила таблетку в стакан, и та немедленно зашипела, растворяясь в пузырьках газа.

Марина взболтала воду и сунула край стакана прямо мне под нос. Тошнота подступила к горлу, но я покорно сделал один глоток. Вода тяжело упала на дно бунтующего желудка и вызвала новый тошнотворный спазм. Я оттолкнул руку со стаканом и тихо застонал.

Марина поставила поднос на тумбочку и отошла к окну. Взвизгнули кольца штор, стукнула створка открытой форточки, и комнату залил безжалостный обличительный поток света.

– Не надо, – попросил я тихо, но она не обратила на меня никакого внимания.

– Что, стыдно?

Я закрыл ладонями воспаленные глаза и осторожно кивнул. Тошнота начала отступать, и я осмелился сделать еще один глоток воды из стакана. Голова понемногу прояснялась, и ситуация представала передо мной во всей своей отвратительной наготе.

Марина подошла ко мне и опустилась на пол возле кровати. Отвела мои руки в стороны и заглянула в глаза.

– Не сиди так близко, – очень тихо попросил я. – От меня отвратительно пахнет.

– Да уж, – согласилась она. – Благоухаешь, как помойка.

Я опустил руки и стал смотреть на нее. Изменить все равно ничего не удастся, так, по крайней мере, постараюсь расслабиться и получить удовольствие от того немногого, что у меня еще осталось. От красивого лица, например.

Сегодня Марина, к моему изумлению, выглядела прекрасно. Но дело было даже не в том, что вчерашние тени под глазами исчезли и кожа сияла ровным матовым светом. Я ждал укоризны и упреков, хотя бы немых, хотя бы во взгляде... Искал и не находил их. Не знаю, как описать выражение ее лица... Торжествующее. Да, пожалуй. Она выглядела так, словно поставила последние деньги на кон и смирилась с их потерей, но в последний момент шарик перевалил черту, и выпало нужное черное.

Я не мог понять, чему она радуется. Что, черт возьми, могло быть радостного в лицезрении отвратительных похмельных симптомов у мужика, которому она накануне дала отставку? Я понимал, что окончательно погиб в ее глазах и почти смирился с этой мыслью.

– Я вчера разговаривала с твоим сыном, – сказала Марина.

– Да? – просипел я. – О чем?

– Я подумала, что мальчик будет волноваться за тебя. Поэтому позвонила и предупредила, что ты не транспортабелен и появишься дома сегодня.

Я снова отпил глоток воды. Таблетка начинала действовать, и грозовые облака, заволакивающие мозг, медленно расходились.

– А он что сказал?

– Он спросил, не нужна ли мне его помощь, – ответила Марина, и в глазах у нее мелькнули насмешливые чертики. – По-моему, он решил, что ты буянишь.

Я тихо застонал. Да, если Алена узнает про мои вчерашние подвиги, я получу такой бенефис на всю оставшуюся жизнь, что мало не покажется. Впрочем, Дэн меня не выдаст. Как говорится, не такое у него воспитание.

– Он привез твою одежду.

– Когда?

– Сегодня утром, перед занятиями. Старую, скорее всего, придется выбросить.

– А белье он тоже привез? – с надеждой спросил я.

– А как же!

Я вздохнул немного свободней. Спору нет, мое положение все еще выглядело незавидным, но небольшой просвет наметился.

– И твой парфюм, и бритву, и зубную щетку, и крем для бритья, – продолжала перечислять Марина, и с каждым словом я все больше приободрялся. У меня не сын, а золото. С недавнего времени у Дэна из-под лопаток выросли большие белые крылья, и я решил, как следует поощрить его внезапную готовность творить Добрые Дела.

– Можно я сначала схожу в ванную, а потом начну каяться? – хрипло спросил я.

Марина поднялась с пола и без слов протянула мне руку. Я осторожно дотронулся до нее своими грязными, разбитыми пальцами, поднес к лицу и прижался к ней губами. Я ждал, что рука отдернется, но неожиданно Марина придвинулась ко мне и мягко прижала мою больную голову к своему свитеру. Я уткнулся носом в знакомый пуловер с длинными рукавами, пахнущий горькими осенними духами, закрыл глаза и замер. «Еще минуту! – заклинал я мысленно всех знакомых и незнакомых богов, еще только одну минуту...» Ее руки нежно гладили мои волосы, и мне хотелось плакать от радости и стыда.

– Отойди от меня, я грязный, – неразборчиво пробормотал я в теплоту живота под свитером и крепко обхватил ее руками. Впрочем, крепко – это сильно сказано. Всех моих сегодняшних сил едва хватало на то, чтобы удержать стакан с похмельной таблеткой.

– Я тебя искупаю, – вдруг ответила Марина, и я с неохотой оторвался от ее тела. Задрал голову и заглянул ей в лицо – издевается что ли? Ее глаза были серьезными и ласковыми.

– Не смейся надо мной, – попросил я.

– И не думала. Пойдем. Я помогу, а то ты на ногах не удержишься.

Она подхватила меня под плечо, помогла подняться и буквально дотащила до ванной. Ноги действительно слушались очень плохо, и я мог пять раз упасть по дороге. В ванной она осторожно и ловко стащила с тела остатки фигового листика, которым я даже не пытался прикрыть срам, отрегулировала воду и сунула меня под душ. Я поскользнулся и снова чуть не упал.

– Сядь! – велела Марина. Я послушно опустился в ванную, держась за бортики. – Держи душ.

Она сунула мне в руки массажный шланг и принялась растирать тело жесткой мочалкой. Делала она это уверенно и осторожно, как опытная медсестра. Я кряхтел от удовольствия и подставлял бока, словно конь на водопое. Еще немного – и я окончательно приду в себя. И дай мне бог силы принять все то, что я не в силах изменить.

Марина намылила мои волосы шампунем и принялась массировать голову. Это было