Любовь по контракту, или Игра ума - Карина Тихонова

Я положил пальцы на звонок, но не нажал кнопку. Постоял еще немного и медленно пошел вниз, все время оглядываясь назад.

Но дверь не открылась.

Я вышел из подъезда и задрал голову к светящимся окнам на третьем этаже. Посчитал, где находятся ее комнаты. В кухне света не было, в спальне тускло горел ночник. Занавеска не дрогнула, и я понял, что мои надежды на ее инициативу лопнули. Гордая, значит. Я тоже гордый. Кто перед кем виноват?

Я сел в машину и вытащил из бардачка сигареты. Конечно, я просто тянул время. Но перекур давал мне возможность смотреть на окно спальни, и это было одновременно приятно и больно. Я затянулся горьким дымом и раскашлялся. Зачем я так быстро пустил ее в свою жизнь?

Я выкурил две сигареты, не отрывая глаз от окна. Занавески по-прежнему даже не шелохнулись.

Больше ждать было нечего. Я вздохнул, включил зажигание и в последний раз посмотрел на окно. Никого.

К себе я приехал не так уж и поздно, в половине десятого. Дэн был дома и встретил меня очень радостно. Пока я раздевался он, прыгая вокруг, как кутенок, рассказывал, какой ажиотаж вызвали его новые шмотки, и что сказала по этому поводу Манька.

Я пошел в кухонный отсек, поставил чайник и сел за высокую барную стойку, молча глядя на сына. Господи, как мало нужно для счастья в этом возрасте!

– Па, звонила мать, – сказал он вдруг, помрачнев.

– Чего хотела?

– Возмущалась, почему тебя дома нет. Говорит, что ты обещал в семь у телефона сидеть.

Я стиснул зубы и вынудил себя сдержаться. Настроение было поганое, и я вполне мог ляпнуть лишнее. Конечно! Именно сегодня Алла решила мимоходом устроить мне головомойку. И это после того, как целую неделю я сидел у аппарата, ожидая ее руководящего звонка!

Я окинул кухню полубезумным взглядом, выискивая, к чему бы придраться.

– Когда ты научишься мыть за собой посуду? – набросился я на Дэна.

– Так я утром не успел!..

– А вечером?

– Я только перед тобой пришел!

– Надо успевать! – завелся я, как мотоцикл.

– Па, ты с ней поссорился? – спросил вдруг сын.

– С кем? С Аленой? – удивился я.

– Да нет! Я не про мать!..

Он со значением посмотрел на меня. Значительные взгляды меня сегодня просто достали.

– Это тебя не касается!

– А что меня касается? – тихо спросил Дэн. – Приходите с матерью злые, как собаки. Поругаетесь со своими разлюбезными, а зло на меня срываете. Я, что, для этого родился? Лучше бы не рождался!

Он развернулся и ушел в библиотеку. У меня на душе стало совсем гадко. Действительно, нервы ни к черту, а виноват во всем сын. Надо следить за собой, в конце концов. Ребенок не виноват в том, что я сейчас пожинал плоды собственной неосмотрительности.

Чайник щелкнул и отключился. Я оглянулся на него, подумал и пошел в библиотеку. Подлизываться.

– Можно?

– Нельзя.

Я сунул голову в дверь. Дэн сидел на диване и делал вид, что читает учебник. Я вошел и застыл на пороге. В последнее время я постоянно просил у него прощения. Наверное, ребенку это надоело.

– Дэн, извини меня, – сказал я привычно.

Он молчал и мрачно сопел.

– У меня нет сил, тебя уговаривать, – устало сказал я. – Просто имей в виду, что я извинился.

Вышел из библиотеки и побрел на кухню. Засучив рукава, перемыл посуду, налил себе чаю и включил телевизор. Двое солидных дяденек что-то бубнили с серьезным выражением на лицах. Я не слушал, о чем идет речь. Мне просто был нужен звуковой фон.

Дэн выполз из библиотеки и пришел ко мне. Я знал и любил эту черту его натуры: незлобивость. Интересно, от кого он ее унаследовал? И я, и его мать – весьма злопамятные люди.

– Ты чего, посуду помыл уже? – спросил он.

– Как видишь.

– Тогда завтра моя очередь. Ладно?

– Ладно. Чаю хочешь?

– Наливай.

– Сам наливай. Я устал.

Он не стал ломаться, вытащил чашку и налил в нее кипяток. Потом достал банку растворимого кофе.

– Па, а сахар у нас есть?

Я молча встал и достал сахарницу из висячего шкафчика. Дэн был способен прожить в доме всю жизнь и не запомнить, где что лежит.

– Я положу две ложки? – спросил он у меня.

– Да на здоровье!

Он плюхнул пару чайных ложек сахара в чашку и начал помешивать, выжидательно глядя на меня.

– Па, она молодая?

– Молодая, – ответил я покорно.

– Она что-то не так сделала?

– Ну, можно и так сказать...

– Тогда ты должен ее простить и объяснить ей, что она не права. Ты же старше.

Я рассмеялся. Дэн обиделся:

– Что смешного? Я как лучше хотел...

Я протянул руку через стол и взъерошил его волосы. Дэн отдернул голову и отхлебнул кофе.

– Па, а ты меня с ней познакомишь?

– Не знаю, нужно ли, – сказал я осторожно.

– В каком смысле?

Я вздохнул. Обсуждать мою странную личную жизнь не хотелось.

– Сначала мы сами должны все выяснить между собой. Понимаешь?

Ребенок серьезно кивнул. Понимает он, как же. Занимался бы своими делами.

– Я завтра собираюсь заехать к тебе в институт, – предупредил я сына.

– Зачем?

– Должен же кто-то следить за твоей успеваемостью. Если меня ждут сюрпризы, предупреди заранее.

Дэн пожал плечами.

– Да нет, ничего такого криминального, – ответил он.

– И на том спасибо. Чашки помоешь?

– Ага.

– Тогда спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Я поплелся в спальню. Разделся, влез в халат и пошел в ванную. Проделал все привычные процедуры, но делал их без всякого удовольствия, так, на автомате. Голова была битком набита неприятными мыслями, и для того чтобы начать их сортировку, нужно выспаться. Я немного поколебался, потом достал из тумбочки таблетку димедрола, налил в стакан воды и проглотил ее. Я не любил снотворное, но понимал, что без него мне сегодня заснуть не удастся.

Следующие два дня выпали из моей жизни. Я занимался привычными делами, но думал только об одном. Почему она не звонит.

Марина, действительно, не звонила с тех пор, как мы виделись в последний раз. Наверное, сын был прав, и я должен был сам сделать