Любовь по контракту, или Игра ума - Карина Тихонова

– Ты что-нибудь ела сегодня? – вырвалось у меня. Она кивнула так спокойно и равнодушно, словно я задал самый обычный деловой вопрос.

– Что? – настаивал я.

Марина нетерпеливо побарабанила пальцами по столу.

– Я кофе пила, – ответила она, наконец. И потребовала:

– Давай!

– Что «давай»? – не понял я.

– Бланк договора. Ты же хотел его подписать?

Я поставил локти на стол и спрятал лицо в горячих ладонях. Вот, значит, как. Никаких посторонних разговоров. Первым делом – самолеты, ну а девушки... А девушки уже нет.

– Маруся, – позвал я другую, невидимую женщину, которая была наглухо забаррикадирована внутри этой, незнакомой мне оболочки.

Марина холодно посмотрела на меня:

– Что?

– Я не за деньгами приехал, – сказал я безнадежно.

– А зачем?

Действительно, зачем? Самым разумным сейчас было бы подписать договор и откланяться навсегда. А еще лучше – отказаться от защиты и порекомендовать другого адвоката, благо крепких профессионалов в нашем деле предостаточно. Но вместо всего этого я спросил:

– Почему ты мне не рассказала, как там все произошло?

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду твоего мужа и настоящую причину его смерти. Почему ты не рассказала мне, что Юля занималась проституцией, твой муж узнал об этом и решил ее выгнать? Ладно, предположим, ты не хотела говорить об этом с адвокатом. Но почему ты не рассказала правду близкому человеку? Или, пардон, насчет близкого человека я возомнил?

Марина не отвела взгляд в сторону. Она смотрела мне в глаза уверенно и без вызова.

– Потому, что поняла, как ты относишься к таким женщинам. И мне не хотелось, чтобы Юлька осталась без единого шанса на более-менее мягкий приговор.

– Я – адвокат, Марина! – взорвался я. Парочка за соседним столиком перестала разговаривать и испуганно оглянулась. Я понизил голос. – Это моя профессия – защищать человека, даже если он виноват. Понимаешь?

– Профессия – защищать... – повторила она за мной и задумалась.

– Вот именно! Неужели ты думаешь, что я, узнав правду, пустил бы все на самотек и подставил клиента?

Я бросил в сторону платок, который комкал в руке и раздраженно откинулся на спинку стула. Мне стало немного легче, когда она, не задумываясь, дала вполне правдоподобное объяснение своей неискренности, но я все еще злился.

– Никита, ты был у Юли в тюрьме хоть раз после того, как узнал о ее прошлом? – спросила Марина в упор и я растерялся.

– В этом не было необходимости...

– И в курице, которую ты ей принес, тоже не было необходимости. В конце концов, кормят же в тюрьме... С голоду она бы не умерла.

Я промолчал. Совесть говорила мне, что в чем-то Марина была права. Не во всем, но во многом.

– Я не говорю, что ты плохой адвокат и бросил бы Юльку на произвол судьбы, – устало продолжала Марина. – Но ты еще и человек. И твои человеческие эмоции имеют над тобой сильную власть. Как адвокат ты, конечно, постарался бы ее защитить. По обязанности, – напомнила она мои слова и усмехнулась с горькой иронией. – А как мужчина, ты бы все время помнил, что она грязь под ногами и не заслуживает защиты.

– Я не считаю...

– Считаешь, считаешь! Помнишь ту визитку, которую я нашла на смотровой площадке? Помнишь, как ты велел мне бросить ее и не пачкаться? Господи, если бы ты видел тогда свое лицо!

Она задохнулась, посмотрела в окно и покачала головой. Я молчал, потому, что отвечать было нечего.

– Я не осуждаю тебя, – продолжала Марина. – Ты такой, какой есть. Но я не могла подставить эту дурочку, зная, как ты будешь к ней относиться после того, как я тебе все расскажу. А я хотела рассказать. Честное слово, хотела!

– Расскажи сейчас, – попросил я. – Все равно главное мне уже известно.

– Ты полагаешь? – спросила Марина все с той же горькой гримасой. – Ну, хорошо. Вацлав взял ее на какую-то тусовку. Там оказался человек... В общем, бывший Юлькин клиент. Вот тогда Вацлав все и узнал.

– И решил ее выгнать?

– Да. Он, как и ты, исходил праведным негодованием против таких женщин. Хотя сам пользовался их услугами.

Марина пожала плечами.

– Вот и все, что мне известно.

Я раскрыл рот, чтобы задать следующий вопрос, но к нам на всех парах несся официант.

– Здравствуйте, Марина Анатольевна! – радостно поздоровался он. – Извините, что заставил ждать.

– Ничего. Мне, как обычно, с собой. Отправьте человека в офис, – велела Марина.

– Хорошо. А вы что будете заказывать? – повернулся он ко мне.

Я оторопел.

– Ты, что, уходишь? – спросил я Марину, не веря своим ушам.

– Да. Извини, у меня масса дел.

Официант нетерпеливо топтался возле нас. Я уставился на Марину, ожидая, что это всего лишь неудачная шутка, но она и бровью не повела, чтобы меня убедить.

– В таком случае, еще сто грамм коньяка, – велел я. Официант изумленно уставился на меня.

– Вы, что, оглохли? – грубо спросил я. Он еще раз оглядел меня уже с некоторой брезгливостью и неторопливо ушел.

– Он-то здесь при чем? – резонно заметила Марина. Немного помолчала и велела:

– Ну, давай договор.

– Зачем?

– Хочу насладиться криминальным чтивом.

Я вытащил из портфеля бланк контракта и шлепнул его на стол. Наслаждаться чтением она не стала. Достала из сумки печать, подышала на нее и оттиснула в конце бланка. Расписалась на фиолетовом пятне и отодвинула от себя бумагу.

– Сумму проставишь сам, – сказала она.

– Хорошо, – ответил я сквозь зубы. Обида и удивление комом сидели в горле. Но я вспомнил слова сына, сказанные вчера вечером и, превозмогая себя, спросил:

– Когда мы увидимся?

Марина вздохнула.

– Никита, я сейчас встану и уйду. И больше мы, наверное, не увидимся. Деньги тебе переведут на счет сразу после процесса, этим будет заниматься мой финансовый директор. Не звони мне больше, ладно?

– Что?! – не понял я, и даже засмеялся от неожиданности.

– Не звони мне, я говорю. Желаю удачи.

Она поднялась, забрала свою сумку и ушла. Я в