Современный зарубежный детектив-15. Книги 1-16 - Рада Джонс

ей было комфортно. Те же прозрачные голубые глаза, но взгляд теперь резал наживую, как лезвие наточенного ножа. Тот же чувственный рот: розовые губы и ровный ряд зубов, но улыбался он теперь редко. Она смотрела на Джеймса, желая вернуть его прежнего и лучше узнать нового одновременно. Грейс казалось, что за маской хорошего парня, каким он был еще осенью, скрывался мужчина, у которого были причины так смотреть и сжимать губы в тонкую линию. И дело было не только в смерти Мэдди. Она успела полюбить Мэдисон за очень короткий срок. За ее легкий нрав, заливистый смех, тепло, которое она излучала, как радиацию, за ее иррациональное желание быть полезной всем. Но она не понимала, почему Джеймс, вызволив ее из лап сутенера, остался с ней. Не потому, что она занималась проституцией, нет. Мэдди была классической жертвой. Даже не являясь сестрой Калеба, она все равно была обречена. С женщинами вроде Мэдди всегда случалось что-то плохое. В конце они всегда оказывались в списках жертв серийных убийц, насильников или тиранов. Это было не особое чутье Грейс как детектива – просто статистика. Мэдисон, или Хизер, родилась у наркоманки, которая плохо с ней обращалась, зарабатывала на жизнь проституцией и не знала, какой именно из мужчин, пыхтевший между ее ног в алкогольном беспамятстве, на самом деле заделал ей ребенка. Она росла в приюте до тех пор, пока ее не удочерили хорошие люди. Но те полностью лишили ее идентичности, разлучили с братом, человеком, который был ей дорог и заботился о ней, и стерли прошлое, отобрав у девочки единственную имевшуюся собственность – имя. Уже тогда, когда она научилась на него отзываться и ассоциировать с собой. Они слепили из Хизер, сироты с легкой степенью фетального синдрома, Мэдди и воспитывали ее как «хорошую девочку», но не смогли удержать и спасти, когда хорошая девочка без прошлого запуталась и поиски ответов привели ее к Зейну. Мэдди была жертвой, а Джеймс всеми силами пытался ей помочь, словно хотел искупить вину за что-то из прошлого. Что-то темное, что иногда мелькало в его глазах, мучившее его. Смерть Мэдди лишила его привычной роли спасателя, разбила вдребезги. Неуклюже пытаясь собрать себя по частям, Джеймс резал руки и скулил от боли. Получилось у него неважно. Грейс не была до конца уверена, что у нее вышло бы лучше, но те мысли, возникавшие в голове против ее воли, с тех пор как лейтенант представил их друг другу… Вынуждали искать ответы где-то глубоко внутри себя. Она всегда была честной с собой, но признаваться в желании быть рядом с ним не только как напарник, но и как женщина, ей не хотелось. Это не выглядело привлекательным с самого начала, когда Мэдди еще была жива, а теперь и вовсе напоминало добровольное шествие на заклание. Она не могла ответить себе на единственный, по-настоящему важный вопрос: ты сможешь принести свою жизнь в жертву его боли?

– Сядь рядом, пожалуйста.

Ее просьба напоминала скорее приказ. Грейс не хотела, чтобы это прозвучало так, но внутри себя она злилась на него за то, чего он не знал. Джеймс сел на пустующий стул и уставился в экран.

– Скотт был прав. – Джеймс усмехнулся. – Истинное, классическое утопление. Вода в легких. Синяки на шее сзади, на руках, вывих плечевого сустава, травмы запястий – все незначительное. А вот пережитый паралич сердца и мелкие электроожоги…

– Что это значит? – не отрываясь от экрана, спросила Грейс.

– Пытки. И это пока единственное, что хотя бы отдаленно похоже на почерк.

– Не единственное. Фотография. В глотке у Голдберга обнаружен полароидный снимок. Как и во рту Брюэра.

Грейс пролистала вниз, до изображения снимка. На нем был мертвый Малкольм Голдберг, сфотографированный со спины с завязанными руками.

– Какого черта он хочет этим сказать?

Джеймс задал вопрос, мучивший Грейс еще с тех пор, как обнаружили первое тело. Если бы Брюэр и Голдберг не были друзьями, фотография и следы пыток на теле – единственное, что объединило бы их смерти. Эти детали связали убийства в серию еще до того, как детективы узнали об общем прошлом и дружбе между жертвами. Но все остальное… Брюэра убили яростно, выпотрошили, осквернили тело, причинив при жизни как можно больше физической боли, с ним словно расправился средневековый охотник, устроив настоящую слежку и погоню, как за диким оленем. В смерти Голдберга не чувствовалась та первобытная охотничья страсть, скорее холодный расчет и профессионализм. Убийца будто выплеснул гнев на Джейми, и ему больше не хотелось видеть кровь. У него был план, в отличие от любого другого серийного убийцы он не деградировал от преступления к преступлению. Грейс была уверена, что им придется найти еще одно тело. Может быть, это будет преподаватель или кто-то другой из «Вашингтонских псов», но следующей жертве, если им не удастся остановить убийцу раньше, возможно, достанется пуля в лоб. Что-то, что среди детективов отдела убийств принято считать цивилизованным способом лишить человека жизни.

– Смотри. – Грейс тронула Джеймса за предплечье, наткнувшись пальцами на хлопок его футболки с длинным рукавом. – Еще кое-что общее.

Она открыла на пол-экрана фотографию с изображением правой голени Голдберга. Другую половину заняла фотография таза Джейми Брюэра.

– Татуировки.

Совершенно одинаковые татуировки на бледной коже двоих мужчин выглядели просто как набор линий, сведенных в какое-то подобие символа. Выцветшие, с неровными краями, они явно наносились непрофессиональным тату-мастером. Грейс никогда раньше не сталкивалась ни с чем подобным. Нечто, напоминавшее бумеранг с хаотичными линиями внутри, которые могли иметь систему, что-то значить, а могли быть просто бессмыслицей. Нужен был специалист, чтобы разобраться, что означает татуировка – если она вообще что-то значила.

– Может, спросить у миленькой миссис Голдберг? Наверняка она интересовалась у мужа, что это значит.

Предложением Джеймса Грейс воспользовалась незамедлительно. Она написала одинаковое сообщение Яэль Голдберг, Анджеле Брюэр и Брук Хэллфорд. Анджела ей не ответила, она принадлежала к тому поколению людей, которые не пялились в экран телефона ежесекундно. Но два других ответа пришли почти незамедлительно, их содержание мало чем отличалось друг от друга: «Не знаю точно, Мэл говорил, что набил ее по приколу в универе» и «Джейми говорил, что это просто ошибка. Он набил ее на одной из студенческих вечеринок, когда был пьян, или типа того».

– Ладно, попробуем разобраться позже. Сейчас гораздо важнее поговорить с профессором Гроссманом. – Джеймс растер лицо ладонями, прогоняя усталость.

– Возьми Нелл, и езжайте к нему.

– Ты не поедешь?

– Нет, займусь отчетом и помогу Натали с Джессикой и Дейдрой. Позвони, если