Дым и зеркала - Юлий Анатольевич Дубов

– Ну уж не знаю… Вы ещё о чем-то хотели спросить, мистер Беннет?

– Если позволите. Но прежде, чем я это сделаю, мне бы хотелось кое о чем вас попросить. Я вам покажу одну штуку и задам вопрос, а вы обещаете мне немедленно забыть и о том, что увидели, и о том, что я спрашивал. Все это сугубо конфиденциально. Ну как?

– Можете не сомневаться.

Дон выложил перед Доулом добытые Ником фотографии.

– Взгляните сюда, мистер Доул. Как видите, это обычная садовая скамейка, но только если не присматриваться внимательно. А вот если присмотреться, вот этот снимок, и ещё вот этот, – то скамейка оказывается не такой уж и обычной. Как по вашему – зачем это все?

Доул рассмотрел снимки и вернул их Дону.

– Вам не приходилось бывать в музее Рипли на Пикадилли Серкус, мистер Беннет?

– Нет. А что там?

– Там находятся всякие штучки – топор лондонского палача, перчатки леди Гамильтон, табакерка Дизраэли, много всего интересного. Сходите – это забавно, хотя и дороговато. Так вот: в одной из комнат выставлена живая человеческая голова. Говорящая. Там стол, самый обыкновенный, на четырех ножках, на столе блюдо, на блюде голова. Очень общительная. Можно подойти и поговорить – о погоде, о политике, о еде, например.

– А потрогать голову можно?

– Нет. Потрогать нельзя. Там натянут канат, и на расстояние вытянутой руки к столу не подойти. Не буду объяснять – вижу, что вам и так все ясно: между ножками стола укреплены зеркала. С небольшим уклоном, поэтому в них отражается только пол, и достигается абсолютная иллюзия, что под столом пустота. Что там ничего нет. А на самом деле там стоит удобный стул, и на нем – за четыре фунта в час – сидит человек, просунув голову в отверстие в столешнице. Ваша скамейка из этой же мебельной коллекции.

– Но здесь нет никаких отверстий. Просовывать голову некуда.

– А в этом и нет необходимости. Перед вами идеальное приспособление для игры в прятки. Наверняка вот это зеркало, сзади, – приглядитесь к нему, есть не что иное как дверца, которую можно поднимать и опускать. При наличии такой скамейки человек может исчезнуть буквально у всех на глазах, если хоть на мгновение заставить публику отвлечься, а это уже вопрос техники. Потом можно сколь угодно долго гадать, куда он делся, – до тех пор, пока кому-нибудь не придет в голову идея просунуть руку под скамейку.

– Сколько, как вы думаете, может стоить такая скамейка?

Доул задумался.

– Это штучный товар, мистер Беннет. Дело в том, что этому трюку уже не одна сотня лет, и публику им не удивить, так что подобные вещи никто давным давно не производит. Если бы я мог посмотреть на эту диковину поближе, я бы вам точнее сказал, но – вприкидку – от двадцати до тридцати тысяч фунтов. Но дело не в деньгах, мистер Беннет. Люди нашей профессии исключительно трепетно относятся к реквизиту. Тут весь секрет в правильном расчете угла наклона зеркал, чтобы никто, даже подойдя вплотную, не увидел отражение собственных ботинок. Подобная информация бесценна. Откуда у вас эти фотографии, позвольте поинтересоваться?

– Если долго что-то искать, – уклончиво ответил Дон, – то можно и найти. А почему вы спрашиваете?

– Видите ли, мистер Беннет, зеркала – это настолько классический инструмент в профессии иллюзиониста… давайте, я спрошу по-другому. Как по-вашему, когда была изготовлена эта скамейка?

– Я точно не знаю, – сказал Дон, у которого вдруг появилось странное ощущение, что прямо сейчас произойдет нечто неожиданное, – но вряд ли больше, чем пять лет тому назад.

– Мастер Спектр, – уверенно произнес Доул. – Он же Джейкоб Абрахамс. Один из лучших в этой профессии на сегодняшний день. Виртуоз по работе с зеркалами. Проделывает совершенно невероятные вещи. Это его работа. Но я не слышал, чтобы он показывал хоть что-то, где была бы задействована садовая скамейка.

– Пытался показать, но не получилось.

– Это у него-то не получилось? Такого не может быть, мистер Беннет.

– Может, мистер Доул. Непредвиденные обстоятельства. Как-нибудь расскажу попозже. Забавная история. Но у меня есть ещё один вопрос, последний. Есть такой трюк, мистер Доул – когда иллюзионист достает из цилиндра кролика…

– А вы, разве, не знаете, как это делается?

– Уже знаю. Посмотрел в интернете. Хочу показать вам коротенькую видеозапись. Тут вместо цилиндра багажник минивэна, а вместо кролика – ковер.

Доул просмотрел запись трижды и задумался.

– У меня тот же самый вопрос, мистер Беннет, тот же самый. Где находится публика?

– Нет публики, мистер Доул, если не считать вот этого типа, – Дон показал на стоящего рядом с Киршем Иглета. – Как вы думаете, он понимает, в чем дело?

– Этого я не знаю. Но игрушка великолепная, – с завистью сказал Доул. – Очень недешевая. Это вам не скамейка, тут техника двадцать первого века. Хотя… он стоит слишком близко, ему должны быть видны блики на сетке. Так что он, скорее всего, в курсе дела. А с пяти, например, шагов уже начинается чистая иллюзия. Так вы говорите – нет публики?

– Если не считать камеры видеонаблюдения. О какой сетке вы говорите, мистер Доул?

– Когда поднимается задняя дверь, – Доул ткнул пальцем в дисплей, – то здесь натягивается экран. Он полностью закрывает внутренность автомобиля. За экраном – думаю, что вот тут, в самом низу, – установлена видеокамера. На самом деле, несколько камер, потому что нужна полная картинка салона. Видите деревья за окном? Так вот – на самом деле вы видите не окно, а за ним деревья, а проектируемое на экран изображение этого окна и того, что за ним. Где-то в глубине стоит компьютер, который собирает вместе изображения с камер и управляет проектором. Нижняя часть салона отснята заранее, когда никакого ковра там не было. Поэтому для зрителя салон совершенно пуст, а на самом деле там может находиться что угодно. Ковер. Крокодил. Человек.

– Интересно, – произнес Дон, черкая в блокноте. – Завораживающе. А как удается протащить ковер через экран?

– В этом-то и вся штука, мистер Беннет. Самое дорогое в этой конструкции – это как раз экран. Он не сплошной. Многослойный, чтобы картинка была не плоской, а пространственной. Он сделан из большого числа тонких оптических волокон. Между ними свободно пройдет не только человеческая рука, но, как вы видите, и свернутый в рулон ковер. Понятно, что когда они раздвигаются, то картинка деформируется. Бликует. Но это видно только вблизи.

– А сколько может стоить такая игрушка?

– Думаю, что тысяч семьдесят, семьдесят пять. В большом варианте, это, насколько я припоминаю, обошлось в триста тысяч с лишним. Не считая самой разработки. Заставить исчезнуть Эйфелеву башню, а потом поставить её на место – это не так уж и просто. Такой трюк стоит очень приличных денег. Поэтому он и считается иллюзионистом номер один во всем мире.

– Кто?

– Как кто? Все он же – Джейкоб Абрахамс. Тот самый, который Мастер Спектр.

Глава 33

Говорит Джон Кэрриган из «Инленд Секьюрити»

У нас в рядах имен блестящих больше,

И воины искусней в ратном деле,

Оружье лучше, выше цель.

В. Шекспир. «Генрих IV». ч.2, акт 4, сцена 1

…Я – сотрудник «Инленд Секьюрити», уже десять лет. Мы работаем по контрактам – приходит клиент, рассказывает боссу про свой объект, они обсуждают условия, подписывают договор, и группа приступает к работе…

…нет, частным сыском мы не занимаемся, только физическая охрана; у нас фактически двойное подчинение – наши сотрудники обязаны беспрекословно выполнять все пожелания клиента, если они не противоречат их должностным инструкциям, и тут очень строго, потому что клиенты попадаются всякие, а за любое нарушение отвечать будет не клиент, а фирма, поэтому о нестандартной ситуции – например, если клиент потребует проследить за кем-то, за женой, скажем, или взломать электронную почту, -сотрудник обязан немедленно сообщить старшему, а тот уже объяснит клиенту, что с такими пожеланиями к охране обращаться не следует…