Двойная ложь - Джей Ти Эллисон

Она взяла сумку и встала. Когда поезд остановился, подождала, пока откроются двери. Но ничего не произошло. Потянувшись к маленькой металлической задвижке, какой-то подросток задел ее плечо и открыл дверь. Ах вот как. Теперь ясно, что ты туристка, Жюстин.

Она поднялась по лестнице на улицу, как вылезающая из песка улитка. Похоже, в спортзал теперь ходить не придется. Париж состоял из сплошных лестниц. Улица отличалась от улиц ее района – более тесная и с духом художников. Она вспомнила о Константине, о крепких руках, обнимающих ее… нет, скорее, прижимающих к кровати. Он вел себя жестко, и ей это нравилось, хотя сейчас, оглядываясь назад, она понимала, что это не так уж потрясающе, как ей казалось. Пересмотр прошлого, приправленный спиртным. Как ей свойственно.

Чутье подсказывало, что лучше больше с ним не встречаться. Саттон понимала, что следует быть осторожнее. Просто ей хотелось рискнуть, и спиртное ударило в голову. Ей до сих пор было нехорошо. Сожаления и двухдневное похмелье – типичный завтрак писателя. Да уж.

Так почему же она размышляет, стоит ли встретиться с Константином? Ей следовало бы забыть о нем, пусть он растворится в ткани города. И она пыталась. Ей совершенно ни к чему новые отношения.

Ему это не понравится. Он явно заинтересовался Саттон. Она ощутила смесь желания и страха. Какая же ты дура, Жюстин. Рисковать всем, чего ты добилась, и все лишь бы угодить очередному мужчине. Она страшно хотела, но вместе с тем не желала его видеть.

Она поднялась на фуникулере на самый верх и с удивлением обнаружила, что там пусто. В такую рань на дорожке тоже было тихо. Несколько минут Саттон шла в тишине, ее единственным спутником был маленький черный кот с белыми лапками, и, когда она останавливалась, чтобы почесать его за ушком, он радостно мяукал в дружелюбной французской манере.

Константин был прав. Когда она сошла с извилистой, усыпанной листьями дорожки у фуникулера и пошла к церкви, перед ней раскинулся город. Крыши и соборы, одинокий небоскреб на Монпарнасе прямо по курсу, а справа – агрессивно торчащие вверх здания в Ла-Дефанс. Зелень, золото и белизна, до боли красивые. Как будто она оказалась в одиночестве на вершине мира. Солнце до рези в глазах заливало ярким светом белый мрамор собора.

Саттон закрыла глаза и глубоко вдохнула. Именно этого она так долго хотела, и вот наконец она в одиночестве, как никогда прежде.

Итан.

Его имя принесло шепотом ветра.

Чем он сейчас занят? Скучает ли по ней? Или так рад, что ее нет больше в доме, в его жизни, что решил закатить грандиозную вечеринку?

Ей не следовало так поступать. Но Саттон знала, что если бы сказала Итану, что хочет уйти, действительно уйти, развестись и жить отдельно, он отговорил бы ее, и она застряла бы в этом надолго. Он так хорошо владел словом, когда хотел. Резко порвать с ним, чтобы он исчез из ее жизни, – единственный выход. Иначе у нее не хватило бы сил. В последнее время она была так разбита. Прошедший год был воплощением ада.

Начали прибывать люди. Чары быстро разрушились под их натиском. Столько языков. Столько красок. Саттон снова захотелось побыть одной. Она прошла к западному краю двора. Там она увидела двух фликов, похоже, они что-то охраняли. Она подошла ближе, но один из них поднял руку и рявкнул:

– Arrête!

Остановитесь.

Она замерла. Теперь она увидела, что там толпятся люди. Полицейский подошел к ней и быстро сказал по-французски:

– Что вы здесь делаете? Вы должны немедленно уйти. Эта зона закрыта.

Она улыбнулась и кивнула:

– Простите. Участок на реставрации?

– Нет. Уходите.

Он вернулся к напарнику и снова занял свой пост, положил руки на бедра и расставил ноги, хмуро глядя на нее. Бросив последний взгляд на толпу, спускавшуюся с холма, Саттон пошла обратно тем же путем, что и пришла, под зеленым пологом деревьев к небольшой площади. Остаться в одиночестве теперь не было никакой возможности, а жаль. Что-то очень глубокое связывало ее с городом на холме. Что-то сильное и хорошее. Возможно, это станет началом. Или концом.

Спустившись с холма по извилистой тропе, мимо художников, рисующих восход солнца над Парижем, она села в первом попавшемся кафе, попросила кофе и круассан и открыла ноутбук. Пока она вставляла наушники, соседний столик заняли две женщины. Саттон не могла не прислушаться, услышав тон их голосов, так не похожий на обычное веселое журчание парижского кафе. Здесь звучали и страх, и удивление, и волнение.

– Ты слышала? Об убийстве? Юная американская пара. Пьер сказал, их тела еще наверху.

– Я слышала, их выпотрошили.

– Девушку вроде обезглавили.

– Террористы спокойно разгуливают по городу.

– Пьер разговаривал с фликами. Это не террористы. Жертв тщательно выбрали. Хладнокровное убийство. Практически на нашем заднем дворе.

Саттон почувствовала легкую дрожь. Подслушивать было невежливо, нехорошо, но она ничего не могла с собой поделать. Ей нужно было узнать больше.

– Excusez-moi. Le meurtre des Américains, c’était où?[14]

Где?

Женщины повернулись. Классические француженки, одновременно до боли простые и в то же время неземные красавицы, брюнетка и блондинка, обе безупречные, элегантные, с морщинами на лбу, но никакого макияжа, кроме мазка красной помады; прямые волосы длиной до плеч уложены в одинаковые прически.

Брюнетка ответила по-английски, махнув Саттон за спину:

– Сакре-Кёр. Вы американка?

– Да.

– Лучше идите домой и будьте осторожны. Если здесь разгуливает убийца, то Париж может быть опасен для молодых женщин вроде вас.

Прервав завтрак, обе француженки встали и ушли.

В обычной ситуации такие резкие слова задели бы Саттон, но сейчас она их проигнорировала. Два флика на дальней стороне Сакре-Кёр. Видимо, они охраняли тела двух убитых молодых американцев?

Она подключилась к Wi-Fi в кафе и открыла сайт French24, англоязычный новостной канал, который изучала в интернете несколько недель до отъезда. В заголовке сообщалось об убийстве.

Она быстро прочитала текст. Двое юных неназванных американцев, было сказано лишь, что они студенты по обмену. Причина смерти тоже не упоминалась.

Она залпом допила кофе, завернула круассан в бумажную салфетку и убрала ноутбук. В этот день покоя больше не будет.

Саттон начала спускаться с холма. Через полквартала наткнулась на цветочный киоск. Столько великолепных цветов всех оттенков. И те дети… Трудно было воспринимать их взрослыми, и они погибли от рук незнакомца в самом красивом городе мира. Это разбивало ей сердце.

Она выловила из воды букет, заплатила за