Двойная ложь - Джей Ти Эллисон

Итан вполне предсказуемо самоустранился. Он не приближался к детской. Даже спускался по другой лестнице, лишь бы не проходить мимо этой двери, как будто оттуда могло протянуть руку неведомое чудище и схватить его.

Саттон и правда считала, что внутри детской прячется чудовище с разинутой пастью и капающей с острых клыков слюной. И оно хотело поймать ее, перегрызть горло и бросить на полу бездыханной, истекающей кровью, поэтому Саттон с готовностью и желанием шагнула внутрь.

Но ничего не произошло. Там ждали только печаль и пустота. Она не умерла.

Не в этом ли заключается главная проблема, когда кого-то теряешь? Ты не можешь уйти вместе с любимым.

Внезапно ее охватила жажда деятельности, и она начала убирать вещи: одеяла – в ящики, крошечные голубые ползунки – на миниатюрные вешалки в шкафу. Подгузники они хранили на верхней полке. Саттон никогда не успевала вынимать их из упаковки и складывать в специальную миленькую коробочку – они слишком быстро расходовались.

Она протянула руку к картонной коробке. Подгузники можно пожертвовать приюту. Они были самыми обычными и не связаны с ее сыном. Невозможно чувствовать что-то к вате для кала и мочи.

Высокий рост позволил Саттон дотянуться до всех коробок, кроме последней. Она достала стоящий за дверью шкафа табурет-лесенку и вытащила последнюю коробку из темного угла. Пальцы задели что-то твердое. И с легким клацаньем этот предмет упал.

Саттон бросила подгузники на пол и поднялась на следующую ступеньку, чтобы рассмотреть получше. На боку лежал маленький коричневый пузырек с розовой этикеткой. Она взяла его и прочитала. Детское лекарство от аллергии. Пузырек был почти полным, но не запечатан. Его открывали.

У Саттон заколотилось сердце. Она не покупала это лекарство. Так почему оно здесь, в шкафу Дэшила, и глубоко спрятано за подгузниками?

Она прижала пузырек к груди и тихо вернулась в кабинет. Итан был где-то поблизости – чуть раньше Саттон слышала громыхание. Он не должен это увидеть. Ей надо выяснить. Выяснить немедленно.

Слова на экране компьютера расплывались, потому что она читала слишком быстро. «Не давать детям до двенадцати лет. Сонливость. Передозировка. Предупреждение. Никогда не давайте грудным детям успокоительное…»

И чтобы помучить себя еще больше, она набрала запрос: «дети передозировка бенадрил симптомы». Немедленно выскочившие результаты ее ошеломили.

«Смерть ребенка произошла от передозировки успокоительных».

«В инциденте с передозировкой обвинили няню».

«После того как няня убила ребенка успокоительными, матери вынесено предупреждение».

Она кликнула по последнему заголовку, теперь уже еле шевелясь, с колотящимся сердцем. Прочитала статью. Увидела слова, которые все изменили.

«Няня заявила, что уложила ребенка спать, а когда зашла его проведать, он не дышал. Она позвонила в девять-один-один. Сначала все указывало на синдром внезапной детской смерти, но последующие токсикологические исследования показали высокий уровень дифенгидрамина в крови младенца. Впоследствии няню арестовали по обвинению в убийстве первой степени. Она призналась, что дала ребенку лекарство, потому что он не переставал плакать».

Там было что-то еще, но Саттон и этого оказалось достаточно. Понимание словно окатило ее ледяной водой. У нее застучали зубы. Она сжала руки, чтобы сдержать дрожь. Она поняла, что произошло. Наконец-то поняла. Все это время она была права. Ноющее подозрение, которое глодало ее день и ночь и разрушило ее брак, всю ее жизнь. Слова, которые шептал внутренний голос почти год.

Итан убил ребенка.

Саттон не знала, что делать. Надо ли пойти в полицию, рассказать, что ее муж – чудовище и убил их ребенка? Что он издевался над ней? У нее были доказательства: фотографии синяков на руке, снимок сломанного носа. Все те случаи, когда полиция приезжала во время ссор… Вызывала полицию не она, это соседи слышали крики и пытались защитить ее, и она всегда сердилась на них, но теперь, зная, что живет с убийцей, она была безмерно благодарна за вмешательство. Что могло бы случиться, если бы они не позвонили?

Айви предупреждала ее, что Итан склонен к жестокости. Говорила, что у нее всегда должен быть наготове план, просто на всякий случай. И теперь Саттон понимала причину.

Айви. Ну конечно. Надо пойти к Айви. Теперь Саттон знала, что делать.

* * *

– Я должна кое-что тебе рассказать.

Айви налила Саттон вина, окрасив края бокала рубиновой жидкостью. Поставила бутылку на стол. Подняла свой бокал и чокнулась с ней.

– О чем?

– Это касается Итана.

Бокал Айви завис в воздухе, вино чуть не выплеснулось. Потом она сделала большой глоток.

– И что насчет Итана?

Саттон достала из сумочки пузырек с дифенгидрамином.

– Я нашла вот это. В комнате Дэшила.

Айви взяла пузырек, перевернула его и прочла этикетку.

– Так. И что это? Ты же знаешь, что я не мать.

– Это «Бенадрил». Против аллергии.

– Ясно. А он не слишком мал для этого? В смысле, не хочу спорить о детях, но на этикетке четко написано: «Детям в возрасте меньше года не давать без присмотра врача».

Слова хлынули из Саттон потоком:

– Я его не покупала. Я никогда не дала бы Дэшилу ничего подобного, да и не давала ему ничего без одобрения врача. Только вакцины. Он никогда не болел, и не было никаких причин хранить что-либо подобное в шкафу. Лекарство явно спрятали. Обнаружив его… я провела исследование. Этот препарат может вызвать передозировку, симптомы которой похожи на синдром внезапной детской смерти. В интернете описаны случаи, когда няни использовали его, чтобы усыпить детей, и те умирали. Я думаю…

– Стой. Остановись. Выдохни, Саттон. Ты скачешь слишком быстро. Ты же не думаешь, что Джен…

Но она не могла остановиться, слова теснились на языке, и когда они вылетели, мир изменился навсегда.

– Не Джен. Я думаю, ребенка убил Итан.

Айви откинулась на спинку стула, забыв о вине.

– Саттон…

– Выслушай меня.

– Нет, погоди…

– Я знаю, что ты собираешься сказать. Что такого не может быть. Итан обожал Дэшила и никогда и пальцем бы его не тронул. Но у него есть и темная сторона, Айви. Он не тот человек, кем ты его считаешь. Я люблю его, он мой муж, что бы там ни было, но в нем есть что-то ужасное, иногда он как будто отключается, взгляд становится пустым, и после… после этого мы несколько дней не разговариваем.

Айви тяжело вздохнула:

– Я знаю. Знаю, как это тяжело. И какие у вас бывают проблемы. Но это… Убить собственного сына… Это уже слишком.

– Да? – Саттон обуял гнев. Она встала и начала расхаживать по маленькой гостиной Айви. – В это так трудно поверить? Он наказывает меня. Он