Клан - Кармен Мола

Глава 39

Сарате запарковал машину рядом с арабской стеной, очерчивающей границы средневековой крепости Бриуэга. В баре на площади ему сказали, что именно здесь, в старинном, но заботливо сохраняемом каменном доме обитает Субигарай. На приставной лестнице стоял пожилой человек и красил оконную решетку. Ему было за семьдесят, и по его печальному лицу Сарате решил, что перед ним старый военный репортер, повидавший на своем веку немало кошмаров.

– Сеньор Субигарай?

– Смотря что вам угодно. Если получить по счету, то я такого не знаю. А если оплатить счет, то вам ко мне. Подождите, я спущусь.

Проделал он это с поразительным проворством. Несмотря на холод, на нем были только вельветовые брюки, рубашка и тонкий свитер, в то время как Сарате неплохо чувствовал себя в куртке, которую Коста оставил для него на заднем сиденье машины.

– Вам не холодно?

– Конечно, холодно, но холод полезен… В городах мы привыкаем так тепло одеваться, что потом простужаемся от любого ветерка. С тех пор как я переехал в сельскую местность, я мерзну, но ни разу не болел. Хотите кофе?

– Спасибо, не откажусь… Я хотел бы с вами поговорить.

Они вошли в сельский дом, украшенный сувенирами из многочисленных поездок журналиста по миру. Африканские маски на стене, гравюра с азиатским драконом, стенд с пулями и гильзами, наверняка подобранными с поля боя, и главная жемчужина коллекции – фрагмент одного из будд Бамианской долины. В гостиной Сарате увидел сидевшую в инвалидном кресле пожилую женщину. Она не только ничего ему не сказала, но даже не отреагировала на его появление. Лет ей было, видимо, не больше, чем хозяину дома, но выглядела она гораздо старше, несмотря на хорошую одежду и аккуратную прическу.

– Из-за нее я не могу позволить себе болеть. Это моя жена, и она у меня на попечении. У нее были проблемы со здоровьем, когда ее разбил инсульт, да она еще упала с лестницы. Я находился в поездке, никто ничего не знал, никто не смог оказать ей вовремя помощь. Только на следующий день соседка забеспокоилась, увидев, что ее нет в местном баре, где она обычно завтракала, и только тогда узнала, что произошло. С тех пор моя жена парализована… К тому моменту мы всего три месяца прожили в Бриуэге, где собирались наслаждаться собственным домом и пенсией. Так-то… Поэтому я всегда советую людям радоваться жизни. Ведь в самый неожиданный момент все может пойти прахом. Судьба – капризная штука.

Пока Субигарай готовил два капсульных кофе, Сарате раздумывал над его словами. Радовался ли он жизни? Безусловно, нет. Для этого надо было забыть свою миссию отмщения и наслаждаться мирскими удовольствиями. Но он не мог. Не всем это дано.

– Вы хотели со мной поговорить. Я не помню, чтобы мы были знакомы.

– Меня зовут Анхель Сарате. Я полицейский, но здесь я не по работе, а по личным делам. Хотел поговорить о вашем путешествии в Либерию.

– Я ездил туда несколько раз. Из-за войны, сами понимаете… В те времена журналистам выделяли средства, и мы могли ездить с войны на войну, не боясь расходов. Вы были в Либерии?

– Да. Мне довелось побывать в Уэст-Пойнте… и там я познакомился с Мосесом. Это он рассказал мне о вас.

– Мосес! Мой самый лучший проводник! И надежный товарищ – без него я не смог бы перемещаться по Либерии. Всегда представляю, что однажды он появится у меня в дверях. Что с ним теперь?

Сарате пришлось рассказать о гибели Мосеса от рук иностранного волонтера, помешавшегося на его сестре, Амире, и о том, как она попыталась добраться до Альмерии, но почти у самых ее берегов попала в кораблекрушение. Не рассказал он только о том, что и сам плыл на тех же лодках.

– Мне действительно очень жаль, – тихо проговорил Субигарай. – Жизнь в их квартале всегда была опасной, даже больше чем опасной… Зачем вы ездили в Либерию?

– Искал Аркади Ортиса.

Журналист помолчал, словно что-то припоминая.

– Сипеени! – воскликнул он наконец с ностальгической нотой в голосе.

– Его самого, – кивнул Сарате.

– Нашли?

– Нет, поэтому и приехал к вам. А вы его нашли?

– Не знаю. Иногда думаю, что нашел, иногда – что нет, как и все остальные, кто его искал.

– Пожалуйста, расскажите мне о нем все, что знаете.

– Про Аркади Ортиса можно снимать остросюжетный фильм. Некоторые говорили, что он был убит во время нападения на испанское посольство в Монровии, но другие утверждали, что он выжил.

– А вы сами как думаете?

– Я даже не знаю, что и думать. Его много раз и в разное время объявляли мертвым, но учтите, что этот человек привык действовать под чужими именами. Он был агентом Высшего информационного центра обороны, служил в испанском батальоне по борьбе с террористами ЭТА, состоял в рядах ультраправых во время переходного периода после смерти Франко, работал дипломатом и экспертом по африканской культуре, а также слыл великим ловеласом и удачливым предпринимателем. Все это о нем. И, по-моему, все или почти все – чистая правда.

Демонстрируя навыки умелого рассказчика, Субигарай подробно описал человека, в образе которого тесно переплетались мифы, легенды и реальность.

– В посольстве, среди прочих трупов, его тела не нашли. Министерство иностранных дел пыталось его отыскать, но безуспешно. Даже президент Либерии в интервью каналу «Антенна-3» пообещал найти этого человека. Обещания. Туман. Вот кто такой Аркади Ортис. Туман.

Сарате кивнул: то же самое ему рассказывал в Нью-Кру-Тауне бывший привратник испанского посольства Альдекоа.

– Но вы полагали, что сумеете его найти, и для этого ездили в Либерию.

– Несколько раз. Но до сих пор не уверен, что я его видел. Подождите-ка.

Он взял с книжной полки синюю картонную папку.

– Я покажу вам несколько снимков.

С фотографии для удостоверения личности на Сарате смотрел аккуратно причесанный человек лет двадцати восьми – тридцати, в очках и в галстуке. Затем Субигарай достал еще одну, сделанную скрытно, а потому не очень четкую, на которой был изображен коротко стриженный мужчина в военных брюках и футболке.

– Первый снимок – с дипломатического удостоверения, и это все, что у нас есть. А на этом мне удалось запечатлеть Сипеени. Это один и тот же человек? Я разглядывал их тысячу раз, но по-прежнему ничего не могу утверждать с уверенностью.

Сарате внимательно вгляделся в обе фотографии, но тоже не пришел к какому-то определенному выводу, даже более того: ему показалось, что эти двое – разные люди. Если первый выглядел образованным и педантичным, то второй казался каким-то наемником, настоящим воякой. Будь это один и тот же человек, он должен