Современный зарубежный детектив-15. Книги 1-16 - Рада Джонс

не раз спасалась его израненная душа. Он помнил, какой была его малышка Джесс, и тем ценнее для него были редкие моменты просветления, когда ей становилось лучше, когда она была рада его видеть, когда улыбалась и с удовольствием играла с ним в настольные игры.

Алекс уже не надеялся на справедливость. После увольнения из Корпуса морской пехоты он продолжал жить по инерции в их старом доме, уже не рассчитывая, что Джесс когда-нибудь вернется. Устроился на паршивую работу в охранной организации, встречался с женщинами, которые ничего от него не требовали, и превратил одну из комнат в тренажерный зал, чтобы тело, привыкшее к немыслимым нагрузкам, не одеревенело.

Когда Алексу позвонил детектив Нортвуд, заинтересованный в деле Джессики, он решил, что надежда еще есть. Алекс согласился встретиться с ним, порывался сам приехать в участок, но Нортвуд заверил его, что в этом нет необходимости.

Стоун смотрел новости, он знал, что Брюэр и Голдберг мертвы, и жалел, что убил их не он. Но если, расследуя их смерти, детективы нашли какую-то связь с Джесс, – отлично, значит, теперь, когда полиция не связана по рукам и ногам чертовым семейством Голдберг, есть шанс, что они смогут добиться правды, как и обвинительного приговора, для уже мертвых насильников его сестры. О том, что в глазах полицейских он сам может быть подозреваемым в убийствах, Алекс подумал только в тот момент, когда открыл дверь детективу Нортвуду.

* * *

Джеймс собирался постучать еще раз, но, едва он занес кулак над дверью, она распахнулась. Брат Джессики Стоун встретил его обнаженным по пояс: по его лицу и торсу скатывались капельки пота, он тяжело дышал. На груди висел армейский жетон на имя капитана Алекса Стоуна.

– Я извиняюсь… – неловко пробормотал он, посмотрел себе через плечо и протянул Джеймсу ладонь для рукопожатия. – Тренировался.

– Все в порядке. Детектив Нортвуд, мы с вами созванивались.

– Алекс. – Мужчина кивнул и отошел в сторону, пропуская Джеймса в дом.

– Вы служили? – Джеймс взглянул на позвякивающий жетон.

Он не отказался от теории, что убийцей мог быть военный, и старший брат женщины, которую в университетские годы изнасиловали Брюэр с компанией, – подходящий кандидат на эту роль.

– Морская пехота. – Алекс проводил Джеймса на кухню и предложил сесть за стол.

Детектив подцепил цепочку, висевшую на шее, и вытянул из-под футболки свой жетон.

– Всегда верен, – сказал он.

– Всегда верен, – отозвался Алекс и улыбнулся.

Его лицо посветлело. Он надел футболку, открыл навесной шкаф и достал банку с растворимым кофе.

Джеймсу очень хорошо было знакомо такое бесстрастное, нарочито расслабленное выражение лица. С таким же выражением снайперы брали на прицел очередную жертву или рассчитывали, с поправкой на ветер, траекторию еще не выпущенной из ствола пули.

Он уже давно не поддерживал связь с теми, кого там, за океаном, считал братьями. В обычной жизни он вряд ли подружился бы хоть с кем-то из них, но маячащая где-то за размытым от жара и песка горизонтом смерть сближала людей лучше и быстрее, чем любой другой кружок по интересам. Вдали от них всех Джеймс чувствовал себя оторванным от стаи, но разные взгляды на жизнь были не единственной причиной, почему он прекратил общение с «братьями по оружию». После того как выбрался из плена, Джеймс больше не мог выносить их вопросов: «Где Мэтт?», «Ты видел, что случилось с Мэттом?», «Чувак, ты не знаешь, что случилось с Мэттом?». Джеймс не мог ответить ни на один из них.

С Алексом Джеймс тоже дружить бы не стал. Было в нем что-то нарочитое, как во всяком военном, недавно оставившим службу. Взгляд, манера держаться, неуемная вибрирущая ярость, которую его тело выплескивало волнами. И все же встретить кого-то, кто, как и ты сам, прошел через ад, – было приятно. Алекс напомнил Джеймсу о том, что приближался последний понедельник мая, а вместе с ним День памяти, куда Джеймса пригласил бывший сослуживец Питт Кроссман. В приглашении размыто значилось «+1», Нортвуд сразу подумал о Грейс.

– Кофе? – поставив на стол две чашки, наполненные до краев, спросил Алекс. – По привычке продолжаю пить эту кислую сублимированную дрянь. – Он усмехнулся и тяжело опустился на стул.

– Я и сам не мог пить ничего другого первые пару лет после возвращения.

– Так о чем вы хотели поговорить, детектив Нортвуд?

– О вашей сестре. О Джессике и о том, что случилось с ней в две тысячи четвертом году.

Алекс вздохнул, положил локти на стол, уставился на свои руки и помолчал.

– Джесс… Чтобы понять, о чем я говорю, вы должны ее знать. Джессика всегда была наивным ребенком, даже когда уже стала студенткой. И в то же время она была надеждой и движущей силой нашей семьи. Я был раздолбаем с самого детства. С трудом окончил школу и сразу поступил в корпус. Не потому, что преисполнился духом патриотизма, как другие идиоты, после одиннадцатого сентября, а потому что это был единственный легальный способ заработать, используя силу – ее у меня всегда было в достатке. А потом как-то увяз в этом… Но Джесс… она любила учиться, получила стипендию в Вашингтонском университете. И все было хорошо, пока она не познакомилась с Брюэром.

– Что было дальше?

– Она влюбилась. – Алекс поднял взгляд на Джеймса и пожал плечами. – По их версии, Джессика переспала с ним, а когда они расстались, стала его преследовать и обезумела, когда он дал ей понять, что между ними все кончено.

– А по вашей версии?

– Это не версия, детектив, это правда. Я был в командировке, не видел, в каком она состоянии, но когда мне позвонила мама и обо всем рассказала… Я до сих пор виню себя, что не был рядом. Мама сказала, что Джесс вернулась домой под утро, хотя раньше она не ходила на вечеринки, а если ночевала у подруг – всегда предупреждала. На ее лице и теле были синяки, ссадины; между бедер – кровь. Мама сразу все поняла. Вызвала полицию, неотложку. Они все зафиксировали, но потом показания куда-то исчезли, а копы, приехавшие на вызов, загадочным образом уволились из полиции. И все осложнялось тем, что Джессика перестала говорить. Она ни слова не сказала с тех пор, как это случилось. А после несколько раз пыталась покончить с собой. Писала в предсмертных записках что-то вроде: «Не верьте им, я этого не хотела. Джейми меня изнасиловал». Записки каждый раз изымали, и позже они все тоже пропали. Упоминала, что Брюэр был не один. И когда Голдберги впряглись в это дело, я сразу