Смертельный код Голгофы - Филипп Ванденберг

принадлежит к этой шайке. Почему прослушивающая техника оставалась в номере несколько месяцев и почему Родригес снял жучок именно теперь, этому Гропиус не мог найти разумного объяснения.

— Эту историю с жучком вам вовсе не обязательно принимать всерьез! — вернул его к реальности Куш. — Карло любит копаться в мелочах, у него в голове только электронные игры. Честно говоря, это его подозрение на счет прослушки — еще цветочки. С тех пор как пару лет назад мы принимали у себя делегатов международной экономической встречи в верхах и американские агенты ЦРУ и АНБ перевернули весь отель вверх дном, Карло в каждом цветочном горшке видит бомбу с часовым механизмом и в каждом телефонном аппарате — жучок. Слава богу, это все заблуждения. Я надеюсь, что смог вам помочь, Грегор!

Мягким, но настойчивым движением он вывел Гропиуса из номера.

— Я вот еще что хотел спросить, — сказал Гропиус, когда они вместе спускались на лифте, — ваш компьютер сохраняет все телефонные переговоры, которые ведутся из комнат?

Куш в нерешительности молчал, подозревая, что Гропиус захочет заполучить список переговоров комнаты номер 231.

— Послушайте, Грегор, — сказал Куш, когда они возвращались к нему в бюро, — вы действительно ставите меня в очень щекотливое положение. Если кто-нибудь об этом узнает…

— Я знаю, — возразил Гропиус, когда Куш закрыл за собой дверь кабинета, — вы можете вывести на экране нужную информацию и на одну минуту выйти из комнаты. Вы даже не будете знать, что я увижу в ваше отсутствие, и не будете иметь к этому никакого отношения.

— Неплохо придумано, — ответил Куш и забарабанил по клавиатуре ноутбука, — только вряд ли вы найдете нужные сведения, телефонные переговоры сохраняются только за последние два месяца, потом компьютер автоматически их стирает. Вот посмотрите.

Гропиус взглянул на экран, где светились данные: комната номер 231, Шеба Ядин. Под ними появилась строчка: данные удалены.

— У меня к вам последний вопрос, — разочарованно промолвил Гропиус, — вы упомянули, что счет Родригеса был оплачен сегодня ночью не им лично. Кто его оплатил?

Взглянув на экран, Куш ответил:

— Кредитная карта принадлежит юридическому лицу. Фирма под названием IND C.A.

— IND? — переспросил Гропиус. — Никогда не слышал.

Глава 12

В самолете, летевшем в Тель-Авив, Гропиус думал о Шебе Ядин. Он никогда ее не видел, но почему-то был уверен, что она участница этого заговора. Шеба знала, как Шлезингер получил свои десять миллионов, а может быть, она знала намного больше. Гропиус должен ее найти!

Грегор был рад, что эта поездка выпала именно на весну, которая в восточном Средиземноморье давно вступила в свои права. Ему так хотелось на пару дней забыть о навалившихся проблемах, о страхе, ставшем в последние месяцы его постоянным спутником, и расслабиться. Со времени той злополучной встречи Фелиция казнила его холодным молчанием, а Франческа спешно уехала.

Совершив четырехчасовой перелет, самолет авиакомпании «Эль-Аль» приземлился в аэропорту имени Бен-Гуриона. Молчаливый таксист за двадцать минут привез его на улицу Хаяркон, где располагалось большинство отелей города. Гропиус зарезервировал номер в гостинице «Дан Тель-Авив», из окна которого открывался восхитительный вид на море и пляж, куда спешили отдыхающие. Наслаждаясь этим захватывающим видом места, где встречались небо и море, Гропиус полной грудью вдыхал теплый весенний воздух.

На следующее утро он отправился на поиски Шебы Ядин. Улица Бейт-Лехем находилась далеко не в самом богатом квартале города. Там располагались небольшие дома, в глаза бросались ряды кнопок дверных звонков и многочисленные таблички с именами жильцов. Прочесть большинство из них Гропиус не мог. Он подошел к молодому хасиду в черной одежде и обратился к нему по-английски. Тот сначала повел себя очень отстраненно, но потом все же согласился проводить Грегора по указанному адресу.

На третьем этаже большого доходного дома хасид позвонил в среднюю из трех имевшихся дверей и вежливо попрощался.

Дверь открыла женщина средних лет, с длинными темными волосами, стянутыми на затылке в большой пучок. Она недоверчиво с ног до головы оглядела гостя. Лишь когда Гропиус назвал свое имя и на английском объяснил, что ему нужна Шеба Ядин, лицо суровой женщины немного просветлело.

— Вы немец? — спросила женщина по-немецки.

— Да, — сказал он и добавил: — У вас отличный немецкий.

— Спасибо, мой отец был немец, — ответила женщина, горько вздохнув, — но не будем об этом говорить. Вы друг Шлезингера?

Гропиус испугался. Как ему реагировать?

— Вы знаете, что Шлезингер умер?

— Знаю, — подтвердила женщина, — вы не хотите зайти?

— А вы, наверное… — начал Гропиус, проходя в бедно обставленную комнату с каменным полом.

— … мать Шебы, — подсказала женщина, — так что вы хотели, господин…

— Гропиус! Я не знаю, известно ли вам, что у вашей дочери со Шлезингером была, ну, в общем, была связь.

— Я всегда была против этих отношений! — возмущенно сказала госпожа Ядин. — Но девочка решила ничего не говорить матери. С тех пор как умер отец Шебы, она делает, что ей вздумается. Но тут дело решилось само.

— Шеба живет с вами? — поинтересовался Гропиус.

— Она теперь редко заходит домой. С тех пор как узнала о смерти Шлезингера, она совсем расклеилась, хотела бросить работу, оставить профессию, которая, видите ли, напоминает ей о нем.

— Ваша дочь археолог?

— Была археологом — и очень хорошим, пока не встретила Шлезингера. С того момента у нее в голове был только он. Если вы меня спросите, господин Гропиус, я не сожалею о его смерти.

— Вы его знали?

— Нет, даже никогда не видела, хоть он, кажется, и собирался жениться на Шебе.

— Шлезингер был женат!

— Это мне известно. Но он, видимо, собирался развестись. Шеба так утверждала.

— А где сейчас Шеба?

— Где-то у Беер-Шебы, чуть больше ста километров на юг отсюда. Противное местечко на краю пустыни Негев. Но город с богатой историей. Она там на раскопках с одним французским археологом, Контрё или как-то так.

— Может, Контено, Пьер Контено?

— Вроде так, вы знаете его?

— Слышал не раз. Кажется, он нашел в Израиле город трехтысячелетней давности.

— Я не знаю, что в этом хорошего, но Шебе нравится копаться в песке. Но я должна радоваться этому, пока ей платят. А чем вы занимаетесь, господин Гропиус?

Он ответил скромно:

— Я забочусь о здоровье людей.

— Ах, так вы доктор? И у вас есть практика?

— Да.

— А почему вы спрашивали о Шебе, доктор Гропиус? Она ведь не больна?

— Нет, что вы! — поспешил успокоить ее Гропиус. — Шлезингер после смерти оставил несколько вопросов, на которые может ответить только ваша дочь. Вас это ни в коей мере не должно беспокоить.

Госпожа Ядин