Тайна Ненастного Перевала - Кэрол Гудмэн

Я выбирала бегство, если могла, и могу выбрать сейчас. Могу снять все деньги со счета и сесть на поезд до Канады. Начать сначала. Это у меня хорошо получается. Этому меня научила мама.

От чего бежала она? Что случилось с ней здесь?

Если я сбегу сейчас, то никогда не узнаю.

Нажимаю на комментарий и пишу ответ: «Я буду там».

Глава двадцать седьмая

Снаружи поднялся холодный ветер, он сметает сухие листья в водовороты вдоль улицы, ловит фиолетовые ленты, которые обвязали вокруг каждого фонарного столба. В городе застыло тихое ожидание, будто перед прибытием почетного гостя.

Кровавой Бесс.

Что произошло здесь сто лет назад, что оставило такой неизгладимый отпечаток на этом месте, раз они призывают дух убийцы, будто это какая-то местная героиня? Что так притягивало к ней Джен, раз она захотела вызвать ее? И кто сейчас притворяется ею?

Иду вверх по Ривер-роуд, с реки начинает наползать туман, а в голове крутятся разные варианты. Может ли моя мать выкладывать эти посты от имени Кровавой Бесс? Может, это ее странный, извращенный способ связаться со мной?

Но моя мать ненавидела интернет и не доверяла ему. И никогда бы не завела себе аккаунт в соцсетях.

Может ли это быть Летиция? Она враждебно относилась ко мне с самого начала. Но стала бы она выставлять на всеобщее обозрение Ненастный Перевал и Веронику? Она вообще знает, как выкладывать фото?

Если не она, то кто тогда? Хэдли? В соцсетях она разбирается прекрасно, и я вполне могу представить, что она придумала такую идею для рекламы своей книги, где превращает Кровавую Бесс в интернет-мем. Но могла ли она ворваться в поместье прошлой ночью? И она действительно собирается ждать меня на параде с ножницами?

Даже моему параноидальному мозгу это кажется чересчур, но кто-то же это сделал – если только не я сама, во сне.

Останавливаюсь у края дороги, прижимаюсь к каменной стене, чтобы снова не сбиться с пути, вытягиваю руку, чтобы сохранить равновесие. Под плющом камни такого же цвета, как туман, и на мгновение мелькает ужасная мысль, что моя рука сейчас пройдет сквозь стену и что ничего прочного в этом изменчивом месте больше нет, в том числе меня самой.

И тут мой худший кошмар сбывается. Рука проходит сквозь стену, будто я стала бесплотным духом. Призраком Ненастного Перевала. Потому что самым страшным в моем кошмаре про чудище из тумана было не само чудище. А то, что я терялась в тумане настолько, что уже не различала, где реальность – и реальна ли я сама.

Кровь стучит в ушах, я отдергиваю дрожащую руку и отвожу в сторону плющ. В стене есть трещина шириной с полметра или больше.

Заглядываю в нее и вижу, что через нее можно пройти насквозь. Что-то застряло в плюще с той стороны. Протискиваюсь через камни, ненавидя ощущение, когда стены давят со всех сторон, и выдергиваю кусок ткани из плюща. Красный с пайетками – лоскут ткани от костюма Кровавой Бесс. Точно такой же, как тот, что на выложенной фотографии.

В холле стоит корзина с запиской от Летиции, в которой она пишет, что мисс Сент-Клэр рано легла спать и ожидает меня завтра ровно в восемь утра. Я рада, что прямо сейчас мне не придется ни с кем разговаривать. Поднимаюсь по изогнутой лестнице в свою комнату, и шаги эхом отдаются от мраморных полов, точно вокруг – склеп, а все обитатели Ненастного Перевала на самом деле давно мертвы, и я действительно призрак в этом доме.

Запираю дверь в свою комнату, но на двери на чердак замка нет, поэтому я поднимаюсь наверх, проверить, что там никто не затаился. Проверяю за коробками и мебелью, а потом заставляю себя открыть дверцы шкафа. И вздрагиваю при виде красного плаща, хотя и знала, что он там. Но разве он не висел дальше справа? Могла ли я надеть его прошлой ночью и бродить по территории?

Провожу руками вверх-вниз, от прикосновения кожа покрывается мурашками. Ищу, нет ли вырванного куска, как тот, что я нашла у стены, но его нет. Кроме того, этот плащ из тонкой мягкой шерсти, а не из дешевого полиэстра, расшитого пайетками. Несмотря на отвращение от прикосновения, я чувствую облегчение. Это единственный плащ Кровавой Бесс, который я могла бы надеть. Раз это не тот, который был на нарушителе, проникшем сквозь брешь в стене, значит, это не тот, в котором была фигура на снимке. Получается, окно разбила не я.

Спускаюсь обратно по лестнице, закрываю дверь и на всякий случай подпираю ручку стулом – вдруг плащ оживет, спустится по лестнице и попробует задушить меня во сне.

Или вдруг я проснусь ночью, пойду во сне наверх и надену плащ Кровавой Бесс…

Во сне я бегу по Тропе, за мной гонится чудище из тумана, уже почти хватая за пятки. Я чувствую его горячее дыхание на босых ногах и вижу, как оно облачками поднимается от земли и растворяется между деревьев. Мне нужно добраться до утеса, прежде чем оно догонит меня, но я спотыкаюсь о ветку и больно ударяюсь о землю. Руки шарят по грязи в поисках опоры и нащупывают кусок мрамора, который помещается в руке так удобно, будто был сделан для нее. Поворачиваюсь лицом к зверю, занеся камень, чтобы разбить его голову – но передо мной уже не чудище из тумана.

Надо мной склонилась женщина. Половина лица ее на свету, другая в тени… нет, вдруг понимаю я, когда она протягивает руки, ее лицо расколото пополам. У нее только половина лица.

Вздрагиваю, проснувшись от ужасного образа, и понимаю, что я уже не в своей постели. Я снаружи, лежу на холодной твердой земле. Лихорадочно оглядываюсь, ища женщину с половиной лица, но вместо этого вижу покосившиеся надгробные плиты, белеющие в лунном свете. Я на детском кладбище. И как я сюда попала? Сажусь и замечаю, что в руке у меня головка ангела, и сжала я ее так сильно, что руку свело судорогой и пальцы разжимаются с трудом. Наверное, я вытащила ее из рюкзака и во сне пошла на кладбище. И прошлой ночью, когда разбили окно в библиотеке, я сделала то же самое?

Нет, нет, нет! Я бы запомнила.

Поднимаюсь на ноги и оглядываюсь. Никого. Убираю камень в карман спортивных штанов – слава богу,