Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 - Дэн Браун

– М-м-м, пожалуйста, – бормочу я, собравшись с духом.

И ничуть не кривлю душой. Мне очень плохо из-за своего поступка, но я бы не задумываясь сделала это снова, чтобы мой самый любимый человек на земле был рядом со мной, целый и невредимый.

29

Белгравия

Суббота, 09:48

Номер для новобрачных в отеле «Горинг» благоухает гардениями и морской водой. Брук изящно кружится передо мной в облегающем шелковом платье-комбинации на тонких, как паутинка, бретельках. Из макияжа на ней только кроваво-красная помада. Фата из длинного отреза тюля развевается за спиной подобно мерцающему балдахину и удерживается антикварной заколкой из меди. Напоминает Кейт Мосс в девяносто втором и Кэролин Бессетт одновременно. Наряд для человека до того совершенно красивого, что делать ярче – только портить.

Ерзаю в зеленом платье подружки невесты. Скоро в дверь постучится взволнованный свадебный организатор, мы все погрузимся в винтажные «роллс-ройсы» и отправимся в церковь. А пока мы остались вдвоем: Пандора и Тилли ушли за льдом, Дилан перекусывает внизу с друзьями жениха.

Надо что-нибудь сказать по-сестрински, но не могу найти слов.

– Ты очень красивая, – только и произношу я. Очевидное преуменьшение: Брук прекраснейшая из невест.

Сестра сжимает мою руку и отпускает, чтобы еще раз покрутиться перед зеркалом в полный рост.

– Точно, – смеется она. – Спасибо, что пришла. Я так рада, ведь все… позади, – она беспокойно хихикает, словно звякают новогодние бубенчики. – Позади, правда?

– Сто процентов.

В окно льется зимний свет. Он играет на жемчужных серьгах Брук, и на миг все кажется солнечным и совершенным до невозможности.

– Как у него дела? – мягко спрашивает Брук.

– Хорошо, – машинально отвечаю я. – У Дилана все отлично. Но сегодня твой день, Брукстер. Надо же разок поговорить о тебе и только о тебе.

Брук дважды всхлипывает, сдерживая слезы.

– Не надо! Макияж испортишь. Кстати, хочу кое-что спросить. Вопрос серьезный.

– Конечно, – Брук распахивает глаза.

– Ты точно-точно хочешь сменить фамилию на «Чантли»?

Пухлый священник в старой церкви проводит традиционную церемонию – «в горе и радости, болезни и здравии», все такое. Брук предлагает спеть, и я выбираю «At Last»[269] Этты Джеймс – эдакий шутливый намек на восемь с половиной лет, которые Брук прождала Джулиана. Однако, когда пою у холодного, как склеп, алтаря, понимаю: песня подходит идеально.

Гостей принимают в бальном зале гранд-отеля. Мы с Адамом и Диланом сидим за столом жениха и невесты. Поначалу Адам не хотел приходить («Не большой я поклонник свадеб, Фло»), но меня доводила до бешенства мысль о жалости в глазах Пандоры и Тилли, если появлюсь одна. В конце концов Адам сдался, надел взятый напрокат смокинг и взял с меня обещание: он уйдет в полночь, и все тут.

Дилан – друг со стороны жениха, и хотя к праздничному костюму он добавил «конверсы», вид у него все равно нарядный и взрослый – так и вижу, как он сам обменивается кольцами с любительницей мюсли (или любителем). Скорее всего, на улице – в парке, например, – и все едят деревянными вилками, не хотят навредить экологии. Несколько недель назад эта картина показалась бы мне жалкой и печальной. А сегодня видится забавной, до странного прелестной – такая сверкающая безделушка, дарящая свет и удачу.

Откидываюсь на спинку кресла, потягивая шампанское, и наблюдаю радостную картину: Адам храбро ведет светскую беседу с отцом Джулиана о том, откроется ли когда-нибудь мост Хаммерсмит для автомобилей. Дилан играет в «Роблокс» на моем телефоне. Джулиан покачивается на танцполе под «What a Wonderful World»[270] Луи Армстронга со всей напыщенной элегантностью подвыпившего англичанина. Брук, благослови ее Господь, великодушно этого не замечает. Она обнимает Джулиана и улыбается от уха до уха, будто сейчас и любит его за то, что он неуклюжий и пьяный.

Отпиваю еще шампанского. Все хорошо. Наконец-то!

Диджей плавно переходит к «It’s Like That» Мэрайи Кэри, и я вскакиваю с места.

– Моя песня!

Брук подмигивает мне с танцпола и одними губами произносит: «Не за что».

Адам с улыбкой протягивает руку.

– Позволишь?

– Под такую песню не… – возражаю я, но Адам начинает кружить меня по залу с непринужденной уверенностью.

– Не знала, что умеешь!

– Да, – с улыбкой отвечает он. – Марта меня записала на занятия.

– Ого! По тебе не скажешь.

– Я полон сюрпризов, – усмехается он. Дальше идет припев, и я пою вместе с Мэрайей. Адам притягивает меня ближе. – А у тебя чудесный голос.

– Да, и погляди, чего я добилась, – смущенно отшучиваюсь я.

– Ой, не будь к себе такой строгой. Знаешь… – лицо Адама меняется. – Я хотел тебе кое-что сказать. Кое-что важное.

– Да?

У меня кружится голова; я почти пьяна от облегчения: все наконец позади, Дилан в безопасности!

Адам останавливается.

– Выйдем на минутку?

– М-м-м, ну…

Не хочу выходить. Или вести серьезный разговор. Отчаянно жажду продлить это волшебное чувство, остаться в позолоченном бальном зале, пить, кружиться и радоваться своему тайному маленькому празднику – ведь кошмар позади. Не готова слушать признание Адама, если он для этого меня зовет.

Не успевает Адам продолжить, как диджей меняет песню. Первые такты «I Wanna Dance with Somebody (Who Loves Me)»[271] Уитни Хьюстон наполняют зал, и кто-то похлопывает меня по плечу.

– Позволишь? – Дилан протягивает мне худенькую руку.

Сердце учащенно бьется. Дилан ненавидит танцы и вообще лишний раз прикасаться к людям. Это с его стороны Смелый Поступок.

Кошусь на Адама, и он отвешивает шуточный поклон.

– Разумеется. Поговорим в другой раз.

Я беру Дилана за руки, и мы покачиваемся под музыку – сначала неловко, потом кружимся все быстрей и быстрей. Уже слегка подташнивает, но я не осмеливаюсь его остановить. От широкой улыбки даже щеки болят.

– Все хорошо, – шепчу я сыну. – Теперь все будет как надо.

Блаженное чувство сохраняется до утра. Адам ушел, как разрезали торт, пробормотав что-то насчет тренировки и раннего подъема. Я же осталась на посиделки в номере жениха, уложила Дилана спать в соседней комнате, прихлебывала шампанское из бутылки и спорила с другом Джулиана о преимуществе Принса над Дэвидом Боуи, пока его жена нас не нашла и не прошипела ему на ухо: им давно пора уходить.

Наутро швейцар усаживает нас с Диланом на заднее сиденье черного такси. Светает. Веселый Дилан просматривает фотографии с праздника.

– Чем займемся дома? – мне отчаянно хочется продлить волшебное чувство.

– Пончики закажем?

Даю ему пять.

– Отлично.

Дилан листает приложение