Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 - Дэн Браун

У меня скручивает живот. Я вроде пьяная, но не настолько. И все же иду за ним в номер. Он расстегивает рубашку, а меня вдруг начинает тошнить при виде его нетерпеливого лица. И дело не в алкоголе. Просто перепихон с чужим поганым мужем уже не кажется волнующим и запретным. Я такая жалкая! И ради этого оставила Дилана одного? Что я творю?

Бормочу извинения, хватаю туфли и бегу по коридору к лифту.

Пытаюсь вызвать такси, но приложение не дает. «На водителей высокий спрос. Попробуйте через несколько минут». Высокий спрос. Неплохо, наверное.

Пофиг, поеду на ночном автобусе. Поднимаюсь на второй этаж и занимаю место посередине, сразу за лестницей. В салоне полно обычных персонажей: рабочих со смены в потных форменных рубашках с логотипами компании; усталых гуляк, балансирующих на грани между опьянением и похмельем; несколько отчаявшихся, нашедших в автобусе убежище от ночного холода. Надеваю наушники и погружаюсь в свои мысли, пока мы скользим по темноте Гайд-парка.

В нос ударяет запах. Открываю глаза и вижу женщину – низенькую, согбенную, ростом не больше ребенка, в кашемировом пальто не по размеру. Под ним скрывается баснословно дорогая пижама от «Фретте». Не верю своим глазам.

– Клео? Ты что делаешь в автобусе?

Я слышала, как сильно горе влияет на человека, но Клео изменилась до неузнаваемости. Сверкающее белокурое каре превратилось в лохматое облако седых волос. В руках у нее бутылка шабли и лакированная фирменная сумка, набитая бумагой.

Клео усаживается рядом, обдав меня винными парами и запахом пота. Не пойму, узнала она меня или нет, но вроде доверяет.

– Ролло знает, где ты? – мягко спрашиваю я.

Клео откидывается на спинку сиденья.

– Эта лживая свинья? – она отпивает вина прямо из бутылки. – Его девке двадцать пять. Двадцать пять!

– Сочувствую. Из-за Алфи. Конечно, мы с тобой не всегда ладили, но… Даже представить не могу, каково тебе.

– Я все знаю, – она поворачивается боком и заглядывает мне в глаза.

– О чем? – с тревогой спрашиваю я.

– О тебе и Дженни. Мисс Шульц мне рассказала. Вы пытались его найти. Почему?

– Почему? Наверное… хотели как лучше. Это ведь такой ужас!

Клео запускает руку в пакет и наклоняется ближе, будто хочет поделиться секретом.

– Смотри, – она пихает лист бумаги мне в лицо.

Детский рисунок синей ручкой. Дом, сад, собака. Внизу подпись: «Люблю тебя, мама».

– Э-э… Не понимаю.

Клео вытирает лицо рукавом пальто.

– Кто-то нам отправил. Анонимно. За два дня до ареста… – она шумно сглатывает, – того человека.

Я вздрагиваю.

– То есть?

– Не видишь? – шипит Клео. – Почерк его. Алфи жив!

В ее глазах блестит безумная надежда. Частичка меня умирает.

– Клео…

– Не веришь?

Меняю тактику.

– Ты говорила с полицией?

– С полицией? С полицией?! – голос Клео становится все выше. Она вскакивает с места. – Полиция слышать ничего не хочет! Говорит, это розыгрыш, какой-то псих воспользовался нашим положением. У меня, мол, истерика, я скорбящая мать!

– А разве нет? – отвечаю я еле слышно.

– Ты должна мне помочь.

Все в автобусе на нас пялятся и, наверное, гадают, подеремся ли.

– Клео, прошу тебя! Я… не детектив. А это все… мы зря затеяли.

Она смотрит на меня с мукой во взгляде.

– Пожалуйста. Пожалуйста, умоляю. Помоги мне.

– Полиция нашла виновного.

Клео напоследок машет передо мной рисунком, потом идет к лестнице и спускается, как раз когда автобус тормозит. Бутылка вылетает у нее из рук. Клео скатывается со ступенек и падает на подножку. Все ахают. Я торопливо протягиваю Клео руку, но она отталкивает.

Двери отворяются, и Клео с трудом встает.

– Я отыщу сына, даже если никто не поможет!

Спотыкаясь, она уходит в темноту. Маленькая частичка меня хочет последовать за ней. А другая, гораздо большая, вздыхает с облегчением. Клео сошла с ума. Обезумела от горя. Ее нельзя воспринимать всерьез.

И все-таки я вынуждена признать: почерк на том листке бумаги ужасно похож на почерк Алфи в «Дневнике чувств».

Ну, в том самом, который я сожгла в раковине.

32

Шепердс-Буш

Среда, 10:02

На следующее утро мы с Диланом оба опаздываем. Я-то ладно. А вот Дилан обычно просыпается с первыми лучами, как живой будильник.

– Еще пять минут, – хнычет сын, когда я срываю с него одеяло.

Я разрешаю, и мы не успеваем. Причем заметно. Ворота закрыты; мне приходится жать на звонок, а потом подписывать объяснительную у секретаря школы, пока из пор еще сочится саке. Хоуп и Фарзана стоят в коридоре и беседуют с Верити Паркер, администратором. На Хоуп то же кремовое кашемировое пальто, как у Клео прошлым вечером, только чистое и делает Хоуп похожей на гусеницу, застрявшую в коконе.

Хочу незаметно проскользнуть, но Верити спешит ко мне – видимо, не понимает: я в местный клуб мамочек не вхожу. Наверное, для нее мы все на одно лицо.

– Отличные новости! Одобрили!

Прислоняюсь к увешанной картинами стене и пытаюсь сообразить, о чем речь.

– БЗВ состоится! – сияет Верити, словно это ее рук дело. – Ролло поддержал идею: вечер организуем для сбора средств в память об Алфи.

Перед глазами мелькает образ Клео в пижаме.

– А Клео? Я думала…

– Ты слышала, они разводятся? – перебивает Фарзана, не отрываясь от телефона. – Бедненькая, ну и кошмар!

– Точно! – присоединяется Хоуп, не желая отставать. – Его новой пассии двадцать пять, представляете?!

Я втайне закипаю.

– Может, надо проведать Клео? Раз мы так ужасно волнуемся?

Хоуп косится на Верити.

– Ой, Флоренс, – тянет она на австралийский манер. – Это не очень уместно. Как выяснилось, она пригрозила школе судебным иском.

Ее слова повисают над офисом темным облаком. Пробормотав какое-то извинение, поскорее ухожу от них и шагаю прочь из школы.

Остаток дня я изо всех сил стараюсь не думать о Клео. Лучше займусь Диланом. Помогу начать с чистого листа. Может, поговорю с Уиллом насчет новой школы. В Сент-Анджелесе приставали к ученику, а теперь еще и ребенок пропал. Если уж этого мало, чтобы покончить со старой традицией… Хотя забирать Дилана посреди учебного года – подозрительно. Наверное, разумнее все оставить как есть.

Остаток дня проходит в тумане дремоты и «Акул недвижимости». В одном сне Клео тонет в моей ванне, а я раз за разом пытаюсь привести ее в сознание пощечинами, хотя знаю – она мертва.

В тот вечер я готовлю любимый ужин Дилана: веганские рыбные палочки с горошком. Он садится за стол и одобрительно кивает, глядя на тарелку.

– Как прошел день? – осторожно спрашиваю я. По тонкому льду хожу.