Три пули для копа - Анна Орлова

Вдова была бледна, губы ее посинели. Как бы еще и ее удар не хватил!

Я больше не могла на нее смотреть, поэтому отошла к окну.

– Похоже, миссис Роджерс очень не хотела, чтобы полиция сделала анализ содержимого чашек.

– Потому что Роджерс не мог бросить туда таблетку, – подхватил мою мысль Эллиот. – Лекарства так не пьют.

Он по-прежнему понимал меня с полуслова. Вот этого мне будет не хватать…

– Что вы такое говорите? – вдова часто заморгала и прижала к глазам платочек.

Эллиот напомнил мягко-мягко:

– Я нюхач, миссис Роджерс. Скажите, вы убили своего мужа?

– Как вы можете?! Как вы только подумать могли, что я… я!

Она судорожно всхлипнула.

Эллиот хмыкнул:

– Хорошо, можете не говорить. Делом займется полиция и…

– Нет! – вдова взвилась, как укушенная. – Вы не можете так поступить! Подумайте о моих детях.

– Раньше надо было о них думать! – ответил Эллиот жестко. – Не повезло им. Отец – вор, а мать – убийца… Я одного понять не могу. Зачем, Вайолет? Зачем вам избавляться от Грегори? Он в вас и детях души не чаял.

Миссис Роджерс смотрела на фотографический портрет в рамке. Он, она, двое вихрастых мальчишек лет шести-семи. Счастливая семья, м-да.

– Я тоже была очень к нему привязана, – сказала она, сложив руки на коленях.

"Привязана"? Какой интересный выбор слов.

Она подняла голову и посмотрела Эллиоту в глаза:

– Послушайте, мистер Эллиот. Я готова сотрудничать. Я отдам все, что… словом, мне с детьми достаточно домика где-нибудь в провинции и небольшой пенсии.

Эллиот оторопел, покачал головой.

– Вы и впрямь верите, что я вас отпущу?

Она не отвела взгляда.

– Не ради меня, ради моих мальчиков.

Зря миссис Роджерс надумала взывать к человеколюбию Эллиота. Где Эллиот, а где человеколюбие?

– Мать-убийца вряд ли хорошо их воспитает.

Она вздрогнула и спросила с вызовом:

– А если бы у Патрисии получилось? Хотели бы вы, чтобы мать ваших детей осудили?

Эллиот вздернул бровь:

– Разумеется. А вот прикрываться детьми не очень-то красиво.

Плечи ее распрямились, губы твердо сжались, в глазах сверкнула сталь.

– Я ими не прикрываюсь, мистер Эллиот! Я о них забочусь.

– Убив их отца? – поразился он. – Какой оригинальный способ.

– Грег с его сердцем все равно долго бы в тюрьме не прожил. Был бы суд, огласка… и наши дети стали бы сыновьями вора.

– Значит, – Эллиот подобрался. – Вы знали? Поэтому?.. И про выходку Пат, насколько я понимаю, тоже? Откуда?

Вдова расправила складки на юбке.

– Патрисия сама мне рассказала.

– Не думал, – сказал Элллиот, помолчав, – что Пат рискнет кому-то в этом признаться.

Даже отцу, судя по всему, она выложила изрядно отредактированную версию.

Миссис Роджерс объяснила ровно:

– В тот день Патрисия была вне себя после разговора с вами, ей нужно было выговориться. А меня она никогда всерьез не воспринимала, считала… чем-то вроде говорящей куклы. Тот разговор и натолкнул меня на идею…

Она запнулась, и Эллиот подсказал с неприятной усмешкой:

– Убить мужа?

– Помочь Грегу уйти достойно, – поправила она спокойно. – Послушайте, мистер Эллиот. Я расскажу вам все, что знаю о делах Грега. А знаю я, уж поверьте, немало. И о Греге, и о Патрисии… Я предлагаю честную сделку.

Эллиот скривил губы:

– О Пат я и сам знаю больше, чем мне бы хотелось.

– Даже о том, что у нее есть любовник?

Эллиот равнодушно пожал плечами.

– Странно было бы, будь это не так. Вам наверняка известно, что мы с Пат давно просто живем под одной крышей.

Неужели не соврал?

– А хотите знать, кто он?

– Зачем мне это? – склонил голову набок Эллиот. – Меньше знаешь, крепче спишь.

По плотно сжатым губам вдовы скользнула усмешка.

– Это не о вас. Хорошо, я скажу просто так. Дженкинс, секретарь вашего тестя.

– Дженкинс? – Эллиот застыл. – Это смазливое прилизанное ничтожество?

Она – кажется, с немалым удовольствием – кивнула.

– Давно уже, больше года.

Эллиот прикрыл глаза, спросил отрывисто:

– Харрел в курсе?

– Конечно, – подтвердила она уверенно. – Не зря же ваш тесть так и не собрался купить дом на Островах и всякий раз останавливается у вас?

– Удобно, – одобрил Эллиот рассеянно. – Это любопытно, но меня больше волнуют дела Роджерса, чем интрижки Пат. Хотя я был лучшего мнения о ее вкусе.

Ну конечно! Предпочесть Эллиоту, воплощенному совершенству, абы кого? Странно, как это он сам любовников жене не подбирал. Подобающих.

– Клятва? – потребовала она спокойно.

– Клянусь. – Эллиот поднял ладонь. – Никому не рассказывать и иным способом не давать знать о своих догадках по поводу смерти Грегори Роджерса. Ваш черед, миссис Роджерс. Значит, вы убили мужа, когда узнали о его махинациях?

Она пожала плечами, теребя жемчуг на шее.

– Грег мне все рассказал. Идиот! Он еще надеялся выйти сухим из воды. А я… я поняла, что ловушка захлопнулась.

И ни тени сожаления о человеке, который ради нее пожертвовал многим. Только досада.

Эллиот сжал пальцами переносицу.

– С этим ясно. Теперь вопрос по алиби Роджерса на ночь смерти Моргана. Ваш муж действительно никуда не отлучался?

– Нет. – Она покачала головой. – Я сказала вам правду. Грег его не убивал.

– Разумеется. Потому что убил его сообщник, – поморщился Эллиот. – Миссис Роджерс, не будем играть в прятки.

Она упрямо поджала губы:

– Это кто-то другой. Грег был очень удивлен, когда… Доволен, не без того, но руку он к этому не приложил. Послушайте, мистер Эллиот, какой смысл мне теперь лгать?

Он жестко усмехнулся:

– Действительно. К слову, ложь бы я заметил. Говорите, Роджерс никого не убивал?

Она отвела взгляд.

– Я знаю, что Грег убил ту девушку, секретаршу. Сумел как-то уговорить ее позвать его домой и… задушил. Но не Моргана, это точно!

– Продолжайте, – кивнул Эллиот. – И нам потребуется несколько листов бумаги. Мисс Бэйн запишет ваши показания.

***

Исповедь миссис Роджерс заняла больше двух часов. Эллиот забрасывал ее вопросами, а в ответ как из дырявого мешка сыпались имена, даты и суммы. Я едва записывать успевала!

Наконец фонтан сведений иссяк. Получив от вдовы подписанные показания, Эллиот распрощался. Кажется, экономка плюнула нам вслед, но брюнет даже ухом не повел. Знай себе, шагал, вздернув нос. Умеет, умеет он снискать народную любовь.

Эллиот с безукоризненно прямой спиной прошествовал к своему обшарпанному авто, рывком открыл дверцу и почти упал на сиденье.

Вид у него был, что называется, краше в гроб кладут. Лицо бледное, взгляд больной, капельки пота блестят на лбу.

Я встревожилась не на шутку.

– Что с тобой? Ты что-то ел или пил?

При мне точно нет, но я ведь отлучалась, чтобы расспросить кухарку