Три пули для копа - Анна Орлова

Мужчины!..

Лестницу Эллиот штурмовать не стал. Понял, видимо, что не осилит. Не раздеваясь, добрел до гостиной и тяжело опустился на пол у камина. На ковре остались грязные следы, с пальто натекла лужа, но Эллиоту было не до того. Плохи дела…

Я разожгла огонь, вскипятила воду и наделала нехитрых бутербродов. Кажется, при сердечных болезнях показала мята? Надо все-таки позвонить Бишопу!

Обед я пропустила, а за ланчем мне кусок в горло не лез, так что набросилась на еду с аппетитом. Эллиот есть не стал, прихлебывал мятный отвар и щурился на огонь, мерно поглаживая кошачий загривок. Цыц свернулась у него на груди и громко тарахтела, время от времени выпуская когти. Эллиот морщился, но терпел.

– Тебе нужно отдохнуть, хотя бы день-два – сказала я наконец, без малейшей надежды, что он послушается.

– Не могу, – ответил он коротко, продолжая гладить мурлычущую кошку.

Я вздохнула. Конечно, я все понимала. И про Особый отдел, и про сына, и про несмываемое пятно… Эллиот костьми ляжет, чтобы наказать предателя, кем бы он ни был. Беречься? Отдыхать? Это не для настоящих мужчин. Ал такой же, загнать к врачу можно только силком.

Так что я улучила момент, когда Эллиот отлучился в уборную, сняла телефонную трубку и по памяти набрала номер.

– Алло? – настороженно сказали на том конце провода.

– Нашему общему знакомому плохо.

– Симптомы? – деловито осведомилась Эйлин и сказала что-то в сторону, прикрыв трубку.

Я перечислила:

– Одышка, губы синие, лицо покраснело, боль в груди слева. Сейчас ему немного лучше, но…

– Не позволяй ему ложиться. – перебила Эйлин. – Усади, открой окна, дай мятного чая или воды. Через полчаса будем.

Короткие гудки. И усталый голос Эллиота за спиной:

– Зачем?

– Хочешь сдохнуть? – рассердилась я, оборачиваясь. – Валяй, но без меня.

Даже у железного Эллиота есть предел. Кому станет легче, если он умрет на бегу? Правильно, только его врагам. Жаль, что сам он этого понимать не желал.

Эллиот держался за стену, делая вид, что просто непринужденно облокотился.

Я закатила глаза. Позёр!

– Боишься, что обвинят тебя?

Если бы только это.

– Вроде того, – дернула плечом я. – Пойду переоденусь.

Я уже дошла до середины лестницы, когда сзади донеслось тихое:

– Спасибо.

***

Прошло много больше, чем полчаса, когда темноту за окном наконец прорезал свет фар.

– Я открою, – поспешно вскочила я и опрометью кинулась к двери.

Что могло их задержать почти на два часа? Не красоту же они наводили!

Свет рядом с домом по-прежнему не горел. Подъездную дорогу освещали только фары. Машина Бишопа оказалась ему под стать: здоровенная, массивная, угловатая и зримо опасная. Разве что масть – кузов был черным – другая.

Блондин выскочил наружу, окинул окрестности быстрым взглядом и коротко скомандовал:

– В дом!

В руке у него опасно поблескивал тупорылый пистолет.

Эйлин, тоже с оружием в одной руке и чемоданом в другой, молча скользнула мимо мужа. Выглядела она спокойной и сосредоточенной. Волосы спрятаны под шляпой, на лице ни грамма косметики, одета просто и удобно.

Бишоп напряженно прислушался, мотнул башкой и бесшумно – при его-то весе! – взлетел на крыльцо.

Хлопнула дверь, с лязгом вошел в пазы замок. Загорелся красный огонек над дверью. Сигнализация? Защита? Скорее то и другое, Эллиот тот еще перестраховщик.

Я чувствовала облегчение пополам с тревогой. Эллиот теперь в надежных руках, это плюс. Но происходит что-то нехорошее, и это минус.

– Ничего так домик ты себе отгрохал, – одобрил Бишоп, осматриваясь. – Уютно. Частенько тут бываешь, а?

– Нередко, – буркнул Эллиот, морщась.

– Ну, от такой жены и я бы сбегал, – хохотнул Бишоп.

– Милый, – в тоне Эйлин вдруг звякнула сталь. – Не нервируй мне пациента!

– Да ладно, – фыркнул Бишоп, небрежно сунув пистолет в карман. – Если до сих пор жив, то уже не окочурится.

И обеспокоенный взгляд на Эллиота мне почудился, да-да.

– Благодарю, ты очень любезен… – голос брюнета сочился ядом. – Ладно, шутки в сторону. Почему вы так долго?

Бишоп передернул широкими плечами и стащил мокрую шляпу. Пристроил ее на развесистых оленьих рогах.

– Хрен знает, что творится. В городе пальба.

– Кто? – насторожился Эллиот, привстал даже.

– Полукровки, – Бишоп скривился, будто собираясь сплюнуть. – Я видел кое-кого из "Тигров", когда они громили витрину ювелира, Картерса.

Губа у них не дура. У Картерса цацки дорогие, не каждой брюнетке по карману.

– С какой стати? – удивился Эллиот. – Не могли же они просто так выйти на улицы и начать грабить? Я слышал, были кое-какие волнения, но больше по мелочи.

Бишоп насупился.

– Я без понятия. Только они же приходили за мной и Эмили.

Эллиот прищурился, от него полыхнуло настороженностью и каким-то злым азартом:

– Уверен?

– Еще бы, – Бишоп ощерился. – Я рожу Стипера даже с похмелья узнаю, и еще там парочка знакомых было. Заявились в "Белый слон" с пушками наперевес. И уж будь уверен, в гости я их не звал.

Я до боли прикусила губу. Не нравилось мне все это.

– Нам повезло, – Эйлин положила ладонь на массивное плечо мужа, погладила, успокаивая. – Уехали раньше.

– Угу, наблюдали издали, – на скулах блондина перекатывались желваки. – Как они дверь выбивали. А потом мы петляли по городу, битый час от хвоста отрывались.

Эйлин нахмурилась, попросила у меня тихонько:

– Где тут можно вымыть руки?

Я проводила ее в ванную. Мы вернулись, когда Бишоп спросил громко:

– Ну и с чего ты надумал ласты склеить?

– Ерунда, – отмахнулся все еще бледноватый брюнет. – Милли перестраховывается.

– Ну-ну, – заметила Эйлин неодобрительно, пристально вглядываясь во что-то, видимое только ей. И заключила хмуро: – Инфаркт. Ложись вот сюда, на диван. Сейчас подлатаю. Ты пил какие-нибудь лекарства?

Я молча протянула ей заветный пузырек.

– Неплохо, – одобрила блондинка, деловито закатывая рукава. – Теперь я понимаю, почему ты до сих пор жив. Эллиот, ты ведь не железный! Если столько колдовать и так мало спать…

– … то все закончится очень печально, – завершил Эллиот, морщась. – Эйлин, хоть ты не читай мне мораль. Я уже от Милли наслушался.

Бишоп крякнул, Эйлин покосилась на меня и чуть заметно улыбнулась.

– Хорошо, повторяться не буду. Раздевайся!

– Я пока чаю заварю, – пообещал Бишоп, закатывая рукава. – И пожрать что-нибудь сварганю.

Эйлин только кивнула.

Эллиот, шипя сквозь зубы, стащил пиджак и бросил на ковер. За ним последовали галстук с рубашкой.

Я собрала вещи и отнесла на кресло. Медленно и старательно разложила. Чтобы не помялись, да-да. Воровато покосилась на Эллиота, но ему было не до меня. Так что тут у нас?..