Принц в Бомбее - Суджата Масси

спасти, завели в какой-то дом и надругались. – Голос Камелии дрогнул от ярости. – Я бы не удивилась, если бы их потом и вовсе убили! Именно из-за этого чудовищного безобразия Гандиджи так поспешно велел прекратить забастовку, а сам объявил голодовку.

Первин прикрыла глаза – такого лучше вообще не слышать. То, чему подверглась она, просто меркнет в сравнении.

– А мистер Зингер сказал, откуда он узнал об этом?

– Сказал, что одна из пострадавших дам написала Гандиджи письмо и обо всем рассказала. Мистер Зингер спросил у нас с Гюльназ, что мы об этом думаем, как представительницы женского пола. Я выслала Гюльназ из комнаты, потому что ей вредно волноваться, тем более в ее положении. А потом сказала ему: мне не кажется, что месть – правильный ответ. Ловить этих мерзавцев – дело полиции, и в конечном счете они должны предстать перед судом. – Камелия аккуратно поставила чашку и серьезно посмотрела на дочь: – После его слов у меня окончательно отпало желание ездить в город. Днем папа сказал, что ты не одна, с тобой Элис и ее шофер, но я все равно очень нервничала, пока ты не вошла в дверь.

– Я была в полной безопасности. И знаешь что? Под конец мы пошли есть кулфи и смотрели, как мальчишки – индуисты и парсы – играют в крикет в парке «Пять садов». Такая игра – добрый знак.

– Да. – Камелия помахала Лилиан рукой. – Ну, давай же. Полетай на свободе.

И все-таки Первин не могла не переживать из-за того, что члены ее семьи говорили с журналистом в ее отсутствие.

– Как бы он теперь не процитировал твои слова, заодно назвав твое имя, в своей следующей статье.

Камелия покачала головой:

– Имена не будут упомянуты. Растом его предупредил, что разговор неофициальный, иначе у него могут быть неприятности с клиентами. Мистер Зингер сказал, что все понимает.

Первин почувствовать бы облегчение, вот только не доверяла она этому Зингеру. Так что сидела молча, глядя, как Лилиан перепархивает с дерева на дерево.

– Мистер Зингер сказал, что на пути в Индию больше всего ему понравился Каир, а еще Италия совершенно прекрасна, – продолжала болтать Камелия. – Какое головокружительное приключение ему выпало – проехать по всему миру! Его счастье, что он холостяк, – родным тяжело, когда муж уезжает в такую даль.

А сама Первин даже и не подумала о том, женат Джей-Пи Зингер или холост, – возможно, именно свобода от семейных уз и делает его таким дерзким, ведь в «Тадже» он едва не ввязался в потасовку. Первин продолжала следить взглядом за Лилиан, а сама думала о том, насколько жизнь неженатых мужчин отличается от ее собственной жизни. Да, большинство холостяков-индийцев вынуждены были оставаться под родительским кровом, но им было неведомо, что такое возвращение домой к определенному часу или ограничение передвижений. А холостяки-британцы и вовсе пользовались полной свободой. В Ост-Индской компании и Британской армии считали, что молодым людям полезно начинать карьеру, когда они еще не обременены женами и детьми: одинокий мужчина с большей готовностью поедет в далекие края на долгий срок. Однако с середины XIX века моралисты постоянно толковали о том, что добродетельнее жениться на британках, – дабы холостяки не заводили жен-индианок, а именно к такому результату неизменно приводила первоначальная политика.

Первин подумала про Теренса Грейди. А может ли холостяк, день за днем видящий женщин у себя в аудитории, воспылать страстью к одной из них? А потом, допустим, студентка отвергнет его ухаживания – понадобится ли ему от нее избавиться, дабы избежать разоблачения?

– Позволите к вам присоединиться? – В дверях появилась Гюльназ.

Вообще-то у нее не было привычки спрашивать разрешения на то, чтобы вступить в разговор. Однако утром, во время разговора с Колином Сандрингемом, Первин попросила ее уйти. Похоже, она заставила невестку почувствовать себя посторонней.

– Разумеется. – Первин, понимая, что за один день нанесла невестке целых две обиды, освободила ей место на качелях. Однако та не приняла приглашения и решительно уселась в свободное кресло рядом с Камелией.

Нос Первин сообщил ей, что в чашечке из лиможского фарфора, которую принесла с собой Гюльназ, горячее молоко с куркумой. Самой подходящий напиток для будущей матери. Гюльназ отпила немного, Первин порадовалась: похоже, она оттаивает.

Гюльназ поставила чашку рядом с чашкой Камелии и заговорила:

– Нам с Растомом было очень приятно повидаться с мистером Зингером. Он сказал, что его тоже вытурили из «Ориента». Но он, в отличие от Растома, не член клуба. Ему это не стоило ни денег, ни репутации.

У Первин стеснилась грудь.

– Гюльназ, мне ужасно неудобно. Мы вообще зря туда пошли.

– Да чего ты так переживаешь, Гюльназ? – беспечно вставила Камелия. – Ведь совсем недавно тебе, кажется, было все равно.

– Час назад принесли записку от президента клуба. – Голос Гюльназ звучал недовольно. – Растому велено отказаться от членства, поскольку он нарушил правила приглашения гостей.

У Первин возникло ощущение, что всей ее семье закатили пощечину.

– Но, Гюльназ! Это же несправедливо.

– Тем более что мой муж не нарушал никаких правил, – с горечью прибавила Гюльназ.

– Гюльназ, дорогая, не переживай, – заворковала Камелия. – Это нехорошо и для тебя, и для ребенка.

– Да ладно. – Гюльназ скрестила руки на груди и посмотрела в сад, старательно избегая встречаться с ними взглядом. – Просто мне очень нравилось в этом клубе. Там есть отдельная группа жен, в ней еще две беременные. Мы всё шутили, как вместе будем лежать в родильном отделении.

Первин уловила обиду в ее голосе.

– Гюльназ, ну прости меня, пожалуйста. Да и еще не все потеряно! Если эти женщины – настоящие подруги, они будут и дальше поддерживать с тобой отношения.

– Поглядим. – Гюльназ метнула на нее испепеляющий взгляд. – Ладно, раз нас выгнали из «Ориента», вступим в клуб «Уиллингдон». Там очень красивый парк, да и само здание гораздо удобнее. В этом клубе состоит мой отец, он даст нам необходимые рекомендации.

Гюльназ говорила с напускной беспечностью, но явно очень сердилась и на Первин, и на Джамшеджи. Укорять их в лицо она, как невестка, не могла. Но когда родители Первин уйдут из жизни, именно Гюльназ станет матриархом, полноправной хозяйкой дома. А если у нее появится сын, возможно, она предпочтет, чтобы именно он с женой поселился во второй части дуплекса, где сейчас живет Первин.

Она же может остаться без крыши над головой.

27

Юридический бизнес

На следующий день по дороге на работу Первин попыталась прогнать от себя мысль о размолвке с Гюльназ. Она перелистывала июньский номер «Вудбернианца», который Элис взяла