Сквозь другую ночь - Вадим Юрьевич Панов

Кунич прекрасно понял намёк на их с Кариной отношения, поэтому ответил не сразу. Помолчал, разглядывая Вербина с непроницаемым, как ему казалось, выражением лица, но обида оказалась сильнее, и, не сдержавшись, Григорий вновь заговорил о Таисии:

– А ничего, что дядя на тридцать с лишним лет её старше и на тридцать порядков богаче?

– Я говорил об эмоциях.

– Эмоции? Или холодный расчёт? Что было первично? Дядя купил ей квартиру, машину, помогает во всём, и что получил взамен? Эта…

Он неожиданно замолчал.

Григорий был недостаточно умён, чтобы не проговариваться, но инстинкты у него периодически включались и подсказывали, как нужно правильно себя вести. Однако молчал Кунич с таким видом, что было понятно: он очень хочет продолжить разговор, но не знает, как сделать, чтобы это выглядело прилично.

И Феликс ему помог:

– Вы имеете в виду интрижки Таисии?

– Да!

Кунич выдохнул ответ так быстро и с такой радостью, что стало понятно: Вербин его крепко выручил.

– Я говорил дяде, что у Таи мораль кошки, но ему всё равно. Он ослеплён последней любовью в жизни и не хочет смотреть правде в глаза. Всё ей позволяет. Дяде не хватает цинизма.

По тону было понятно, что в самом Григории цинизма столько, что им можно торговать крупным оптом. И он не задумываясь выкинет из своей жизни кого угодно. С другой стороны, на кону стояли очень большие деньги, десятки миллионов, по самым скромным подсчётам, и Кунич до дрожи боялся, что старый профессор женится на бывшей невесте сына, оставив заокеанским родственникам лишь утешительный приз. Мечты о красивой, навсегда обеспеченной жизни развеются в прах, восемь лет жизни окажутся потраченными впустую и… на что способен пойти Григорий, чтобы этого не случилось? Мог он знать об интересе Русинова к роману? Мог. Цепочка простая: Таисия рассказывает Пелеку, Пелек – племяннику, племянник убивает Пашу, чтобы подставить Таисию. А может ли Кунич убить? Мог ли этот самодовольный и не очень далёкий мужчина спланировать и осуществить то преступление? Феликс не изменился в лице, продолжил смотреть на Кунича так, как смотрел до этого, но у него внутри происходила хладнокровная оценка собеседника.

Мог?

А затем Вербин вспомнил мысль, что пришла к нему во время разговора с Марией Черновой: «Владимир, Таисия, Карина, Дарина, Вениамин – пятеро…» Но восемь лет назад Владимир погиб, осталось четверо и Вербин не стал продолжать размышления. Но не забыл о них.

«Таисия, Карина, Дарина, Вениамин…»

А кто сидит перед ним? Пятый?

– Григорий Григорьевич, что вы думаете о книге Таисии?

– С литературной точки зрения – туфта, – ответил Кунич с таким апломбом, словно в его прошлом значился филологический факультет.

– Роман имел успех, – скромно заметил Феликс.

– Да, я знаю. Сейчас модно писать триллеры на основе реальных событий. Невыдуманные истории сильнее щекочут публике нервы.

– Хотите сказать, что Таисия ничего не выдумала?

– Разве тех убийств не было?

Вербин прекрасно понял, почему Григорий в начале разговора заговорил о детективах, но намеренно не стал развивать тему – ему нужно было вывести собеседника на определённый эмоциональный уровень. Вывел и увидел настоящее отношение Кунича: любое упоминание романа приводило его в бешенство.

– Вы читали книгу?

– Разумеется.

– Понравилась?

– Я только что рассказал.

– Ожидали от Таисии подобного?

– Подобного невысокого уровня? Да, ожидал. – Кунич поморщился: – Чего ещё от неё ждать?

– Того, что Таисия напишет книгу, – уточнил Феликс, оставив выпад Григория без комментариев.

– Не ожидал.

– Почему? – Удивление Вербин сыграл безупречно. – Она ведь журналистка и, говорят, талантливая.

– Журналистика и беллетристика – разные вещи. Я… – Кунич так посмотрел на Феликса, что стало ясно: он кое-как проанализировал разговор и выводы ему не понравились. – Я уже достаточно наговорил о Тае, и вы, уверен, всё поняли: мне никогда не понравится ничего из того, к чему она приложила или приложит руку. И вы кажетесь достаточно сообразительным, чтобы понять причину такого к ней отношения. У вас есть другие вопросы?

Карина отнеслась к упоминанию книги хладнокровно, Пелек остался спокоен, однако, как признался себе Феликс, пробить «покер-фейс» старого профессора ему не удалось. Кунич от книги в ярости. Но у Карины и Григория были причины предвзято отнестись к успеху Таисии, а вот профессор мог бы и порадоваться за любовницу. Он, правда, порадовался, но несколько скованно.

– На этом – всё. – Кунич поднялся и направился к дверям.

Не заплатив за латте.

* * *

Много лет назад, когда ей было то ли двенадцать, то ли тринадцать лет, Карина прочитала рассказ О. Генри «Дороги, которые мы выбираем», историю о том, что, в какую бы сторону ты ни свернул на жизненной развилке, ты всё равно останешься самим собой и будешь поступать так, как требует твоё Я. Всегда будешь тем, кто ты есть, и не важно, станешь ты биржевым воротилой или грабителем с большой дороги. Тогда, давно, Карина с идеей писателя не согласилась. Она была убеждена, что окружение и образ жизни способны не только наложить отпечаток на характер и мировоззрение человека, но изменить их. Верила, что любой из нас может стать другим и уж точно способен найти в себе силы избавиться от того плохого, что прячется у него внутри. Но чем старше Карина становилась, тем отчётливее понимала, что О. Генри, великолепный наблюдатель и тонкий знаток человеческой природы, был прав: превозмочь самого себя не сложно, а неимоверно сложно. Но важнее другое: мало кто решается на эту борьбу, поскольку то, что внутри тебя, и есть ты.

Ты настоящий.

Сколько Карина себя помнила, она всегда знала, что нужно делать и как поступать, причём знала не только для себя, но и для тех, кто её окружал, и абсолютно не стеснялась ими командовать. Лидерские качества у девочки проявились уже в детском саду, к школе основательно закрепились и, когда пришло время, Карина сразу стала старостой класса. А затем, разумеется, старостой в институтской группе. При этом, в отличие от многих сверстников, Карина ещё в школе поняла, что управлять людьми можно не только давлением, но и добрым словом. И не просто можно – так даже лучше. Поняв эту нехитрую истину, Карина научилась так ловко перемежать кнут с пряником, что люди сами не замечали, как оказывались под её управлением. А когда им на это указывали, разводили руками и отвечали, что Карина деловая, энергичная и всегда хочет сделать так, как лучше. Карина в такие моменты улыбалась и молчала. Единственный, кому она подчинилась…