Сквозь другую ночь - Вадим Юрьевич Панов

– Каковы были отношения внутри компании?

– Более чем дружеские. Только не поймите меня неправильно. Не в том смысле, в каком можно подумать, а именно в том, о чём я только что сказала: почти семья. Отношения даже не дружеские, а родственные. Мы очень много времени проводили вместе.

– Даже после того, как погиб Владимир Пелек?

– Вы и об этом знаете?

– Постепенно узнаю подробности.

– Ну, да, я должна была сообразить. – Дарина помолчала. – Смерть Володи стала для нас ударом, однако не смогла подкосить. Володя был и мотором, и душой компании. Но мы не расстались, наоборот, поняли, что нужны друг другу и Михаилу Семёновичу. Та поддержка была очень важна, благодаря ей мы смогли пройти сквозь… те страшные времена.

«Интересно, она хотела сказать: сквозь ту ночь?»

Но спрашивать не имело смысла – солжёт, заминка показала, что произносить эту фразу Дарина не хотела.

– Какую позицию занимал в семье Вениамин?

– Не главную, – сразу же ответила женщина. – Вы ведь наверняка уже знаете, каким он был: спокойным и довольно мягким. У Вени практически отсутствовали лидерские качества, но он был очень важной частью нашей семьи. Ведь всегда нужны и мягкость, и доброта. Володя – безусловный лидер. Каринка деловая, она занималась техническими вопросами и распределяла обязанности. Тая затейница, постоянно что-то выдумывала. Веня – надёжный исполнитель. Я – «серая мышка».

О себе Дарина сказала очень спокойно. Привычно. Но смирилась ли она со своей ролью или сама её выбрала?

– То время я считаю самым счастливым в своей жизни, – медленно продолжила Дарина. – Мы тогда вцепились друг в друга так, словно нашли, что давно искали, и никого, кроме нас, больше на Земле не осталось. Мы стали настоящей семьёй. И остались ею даже после смерти Володи: сплотились так, что не разорвать.

– И профессору помогали?

– Конечно. – И вновь мгновенный, уверенный ответ. – Михаилу Семёновичу пришлось невероятно тяжело. Он когда очнулся, сразу стал спрашивать о Володе, а все вокруг молчат. Трудно рассказывать отцу такие вещи. Михаил Семёнович всё понял, и, если честно, я не знаю, как он тогда не умер – сразу после того, как очнулся и всё понял. Михаил Семёнович был очень привязан к Володе, к единственному сыну. Депрессия у него была жуткая, мы, как могли, поддерживали его, держались вместе. Вроде, всё стало потихоньку выправляться, но потом… Потом настала очередь Вени. И вот после его гибели мы разлетелись вдребезги. Семьи не стало.

– Из-за Таисии? – тихо спросил Феликс.

– Конечно из-за неё. – Дарина дала понять, что удивилась вопросу. – Все были в шоке, когда ваши сказали, что Веня пробыл у неё четыре часа, а Тая повела себя совсем не так, как… В общем, да: Тая разрушила нашу семью.

– А потом написала книгу…

Вербин обронил замечание вскользь и поразился реакции: Дарину в буквальном смысле слова перекосило. На мгновение, всего лишь на мгновение, но Феликс ждал реакции и потому не упустил это мгновение: глаза женщины вспыхнули яростным огнём, рот скривился так, словно она прошипела ругательство, и даже рука, кажется, сжалась в кулак. В последнем Вербин не был уверен, поскольку смотрел Дарине в лицо.

Реакция оказалась настолько яркой, что эту часть разговора можно было закрывать. Однако Феликс сделал вид, что не заметил прогрохотавший эмоциональный взрыв, и поднял брови, показывая, что внимательно слушает.

– А вы мастер задавать неожиданные вопросы, – негромко протянула Дарина.

– Почему неожиданные? – Вербину столько раз доводилось лгать в подобные моменты, что сейчас его притворное удивление выглядело намного лучше искреннего. – Таисия издала нашумевшую книгу, она являлась членом вашей компании, вашей семьи, я был уверен, вы понимаете, что в нашем разговоре мы обязательно коснёмся её романа.

Он специально говорил много, чтобы дать женщине возможность прийти в себя.

– Да, Тая написала книгу, – с трудом, словно ей сводило скулы, произнесла Дарина. – Чем изрядно всех удивила.

Или выбесила. Профессор и Карина свои чувства скрыли, Григорий, сам того не желая, дал понять, что книга Калачёвой его злит. Дарина же выдала хоть и мгновенную, но самую яркую реакцию. И если у двух человек из четырёх роман вызывает неподдельную злобу, можно сделать вывод, что двое остальных сумели её скрыть?

«Тут есть над чем подумать…»

– Вы не знали, что Таисия пишет книгу?

– Она держала своё занятие в тайне.

– Наверное, обидно?

– Очень, – не стала скрывать Дарина.

– Почему?

– Что?

– Почему вам стало обидно? – мягко спросил Феликс. – Таисия решила написать книгу, она журналистка, не все журналисты ограничивают себя статьями или интервью, многие пишут книги. Таисия написала роман после смерти Вениамина, то есть когда вы исключили её из семьи… Всё правильно?

– Да, – коротко подтвердила Дарина.

– Разве Таисия должна была ставить вас в известность о своих планах?

– Нет.

– Тогда на что вы обиделись?

Она проговорилась, и Вербин мгновенно загнал её в тупик. Он знал, что Дарина солжёт, ему было интересно, как она это сделает.

– Вы правы, – произнесла женщина после довольно долгой паузы. – Видимо, это обида, если можно так выразиться, была рождена памятью о тех временах, когда мы были подругами. Когда мы были семьёй. Я привыкла к тому, что мы абсолютно всем делимся друг с другом, подсознательно ждала этого, а когда не получила – обиделась.

Надо отдать должное – вывернулась Дарина идеально. Не подкопаешься. Будь это первый разговор со старыми друзьями Таисии, Феликс, возможно, поставил бы здесь знак вопроса. Но Дарина замыкала список и только усилила вопрос, на который Вербин очень хотел получить ответ:

«Почему никто из бывших лучших друзей Таисии за неё не радуется? Потому что бывшие? Но ведь даже у „нынешнего“ Пелека отношение к роману явно сложное…»

– После смерти Вениамина вы продолжили общаться с Михаилом Семёновичем?

– Конечно. – Сначала Дарина удивилась, как это может быть связано, потом сообразила и уточнила: – Но по-отдельности, разумеется. Михаил Семёнович корректный человек и с пониманием относится к тому, что во время визитов Карины Таи не должно быть рядом.

– Только Карины?

– У меня с Таей не настолько сложные отношения.

А вот это странно, учитывая самое яркое, хоть и невысказанное, отношение к роману «Пройти сквозь эту ночь».

– Вы общаетесь?

– Иногда.

– Почему не разорвали отношения?

– Потому что Тая слишком долго была частью меня.

– Карина не против?

– Сестра всё понимает.

– Что вы думаете об отношениях Таисии и профессора Пелека?

– Вы собираете сплетни? – Дарина дала понять, что слегка разочарована.

– Я их не разношу, а проверяю, – спокойно ответил Феликс.

– Они вам интересны?

– Мне приходится с ними разбираться.

– Так себе работа.

– Бывает